"Я знаю то, которое ты дал мне", - ответил Этцилий. "Почему именно это?"

"Потому что это..." Абивард, несомненно, продолжал говорить, но Маниакес больше ничего не слышал. Ковчег и рукоять меча, которые он держал, раскалились в его руках. Оружие и монеты упали на пол, одно со звоном, другое с приятным звоном отскочило от камня.

Багдасарес слегка пошатнулся, затем взял себя в руки. "Я прошу прощения, ваше величество", - сказал он. "Охраняющие их волшебники узнали, что я пробился сквозь их защиту, и оборвали нить, ведущую за мной".

"Я бы хотел, чтобы они не сделали этого прямо тогда", - сказал Маниакес. "Если бы мы узнали, что такое сигнал кубратов, наши дромоны ждали бы, чтобы наброситься на их однотонные лодки. Мы бы перебили их".

"Без сомнения, ты прав", - сказал Багдасарес. "Я обещаю тебе. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы узнать, что это за сигнал. Но я не могу сделать этого сейчас; вражеские колдуны чуть не лишили меня значительной части моей души во время побега."

"Тогда иди отдохни", - сказал Маниакес. "Похоже, тебе это нужно". Багдасарес выглядел так, как будто ему нужно было нечто большее, чем отдых. Маниакес ничего не сказал об этом, в надежде, что рест также восстановит то, чего еще не хватало Васпураканскому магу. И, уходя, Багдасарес действительно сильно зевал, как будто у его тела, а не духа, выдался тяжелый день.

Маниакес подождал, пока Багдасарес удалится подальше от комнаты, в которой он работал, прежде чем пробормотать сдержанное ругательство. Возможно, это не принесло бы ему никакой пользы, если бы Багдасарес слушал чувствами, превосходящими эти обычные пять. Автократор снова выругался, еще более яростно.

"Так близко!" Сказал Маниакес, стукнув кулаком по столешнице. Еще одно предложение, максимум два, сказало бы ему, чему он так отчаянно хотел - в чем так отчаянно нуждался - научиться. Теперь все, что он знал, это то, что кубраты на самом деле проглотят свою гордость и получат помощь от мужчин Макурана, которые были более опытны, когда дело доходило до осад.

Он желал - как он желал! — Этцилий был слишком упрям, чтобы поделиться тем, что, как он надеялся, станет его триумфом, со своими союзниками. Но, к несчастью, Этцилий был слишком практичен для этого. Подстриги ему бороду и избавь от мехов, и из него получился бы довольно приличный видессианин. На этой удручающей ноте Маниакес также покинул комнату, где Багдасарес творил свое успешное заклинание. Если бы только это было немного успешнее, подумал Автократор.

Фракс поднялся из своей прострации, настороженно глядя на Маниакеса. "Чем я могу служить вашему величеству?" спросил он. Церемониал Большого зала суда тяготил его, как и было задумано.

"Я вызвал вас сюда, чтобы убедиться, что в ближайшие несколько дней ваш флот будет приведен в наивысшую степень готовности", - сказал Маниакес с трона, глядя сверху вниз на друнгария флота без всякого выражения на лице. Единственный способ, которым он мог бы звучать более внушительно, - это использовать королевское мы, как Шарбараз - вероятно, даже когда он идет к своим женам, подумал Маниакес, что позабавило его настолько, что ему стало трудно сохранять невозмутимое выражение лица.

"Флот всегда находится на самом высоком уровне готовности, ваше величество", - сказал Тракс. "Если тараканы отойдут от стены, мы раздавим их".

"Я знаю, что ты готов сражаться", - сказал Маниакес. "Это не совсем то, что я имел в виду".

"Ну, тогда что ты имел в виду?" спросил друнгарий флота. Пара придворных перешепталась между собой по поводу не совсем уважительной манеры, в которой он сформулировал вопрос.

Маниакесу тоже хотелось поворчать, но он держался за свое терпение главной силой. Он знал, каким был Фракс. Знание того, каким был Фракс, заставило его созвать эту церемонию. Если бы друнгарий заранее точно знал, что он должен делать, он бы это сделал, и сделал бы это достаточно хорошо. Если его застать врасплох, он все еще может преуспеть - но он также может сделать вообще что угодно, без возможности угадать заранее, хорошо это или плохо.

"Я вызвал тебя сюда, чтобы объяснить именно это", - ответил Автократор. "Я ожидаю, что кубраты попытаются отправить много моноксилов на западную сторону Переправы для скота, чтобы вернуть достаточно макуранцев, чтобы выставить против нас осадные башни. Ты пока со мной?"

"Да, ваше величество", - уверенно сказал Тракс. Под копной блестящих серебристых волос его бронзовое морщинистое лицо было маской сосредоточенности.

"Хорошо". Маниакес изо всех сил старался звучать ободряюще. Поскольку он не нашел никого лучше Тракса, ему приходилось работать как можно лучше в рамках возможностей этого человека. Он продолжал: "Прежде чем отплыть, они подадут сигнал, чтобы макуранцы знали, что они приближаются. Можно сказать, что если мы сможем засечь и этот сигнал, то сможем опередить их. Где бы ни находились основные силы флота, пришвартованы ли они у причалов или патрулируют недалеко от города, вы должны быть готовы вывести их и немедленно прикрыть переправу скота. Теперь ты понимаешь, о чем я говорю?"

"Я думаю, да", - сказал друнгарий. "Вы говорите, что не только хотите, чтобы мы были готовы сражаться в любой момент, вы также хотите, чтобы мы были готовы выступить в любой момент".

"Вот и все! Это прекрасно!" Маниакесу захотелось спрыгнуть с трона и запечатлеть поцелуй на щеке Фракса. Только подозрение, что это взволновало бы друнгария больше, чем доставило бы ему удовольствие, удержало Автократора на его месте. "Ты можешь это сделать?"

"О, да, я могу, в этом нет сомнений", - сказал Тракс. "Я все еще не уверен, что вижу необходимость, но я могу".