У него был небольшой магический кабинет рядом с его спальней в императорской резиденции. Одна стена была увешана свитками и кодексами; вдоль другой стояли сосуды, содержащие множество редкостей, которые волшебник мог счесть полезными в занятиях своим ремеслом. Стол, занимавший большую часть пола в маленькой комнате, выглядел так, словно пережил несколько войн и, возможно, одно или два восстания; колдовство могло плохо сказаться на мебели.

"Морская вода", - пробормотал он себе под нос. "Морская вода". Маниакес огляделся. Он не увидел ничего, соответствующего этому описанию. "Должен ли я приказать слуге сбегать с ведром в маленькую гавань в квартале дворца, достопочтенный сэр?"

"Что? О". Альвинос Багдасарес рассмеялся. "Нет, ваше величество, в этом нет необходимости. Я думал вслух. У нас есть пресная вода, и у меня здесь...
– Он вытащил закупоренный кувшин из ниши на стене. "... морская соль, которая при смешивании с этой пресной водой дает превосходное подобие моря. А в чем заключается дело магии, если не в подобиях?"

Поскольку Маниакес не притворялся магом, он позволил Багдасаресу поступать так, как считал нужным. Он обнаружил, что это хороший рецепт успешного управления любого рода: выберите кого-нибудь, кто знает, что он делает - и выбор подходящего человека тоже был немалой частью искусства, - затем отойдите в сторону и позвольте ему это сделать.

Беззвучно напевая, Багдасарес смешал порцию искусственной морской воды, затем, молясь при этом, налил немного в низкую широкую серебряную чашу, стоявшую на обшарпанном столе. Затем он острым ножом с золотой рукоятью отрезал от дубовой доски несколько щепок в форме лодки. Ветки и куски ткани придали им подобие такелажа. "Мы говорим о море моряков, - объяснил он Маниакесу, - и поэтому корабли должны быть изображены как парусные, даже если в буквальном смысле они также используют весла".

"Однако ты узнаешь то, что мне нужно знать", - ответил Автократор.

"Да, да". Багдасарес забыл о нем в продолжающейся интенсивной концентрации, которая потребовалась бы ему для самого заклинания. Он молился, сначала по-видессиански, а затем на языке васпураканцев, Васпуру Перворожденному, первому человеку, которого когда-либо создал Фос. На слух видессианина, убежденного в ортодоксальности, это было бы еретично. Маниакеса в данный момент больше волновали результаты. В ходе его проблем с храмами его забота о тонкостях ортодоксальности иссякла.

Багдасарес продолжал петь. Его правая рука совершала быстрые пассы над чашей, в которой находились маленькие, игрушечные кораблики. Не прикасаясь к ним, они выстроились в строй, подобный тому, который мог бы использовать флот, путешествующий по морю. Ветер, которого Маниакес не мог почувствовать, наполнил их импровизированные паруса и плавно перебросил их с одной стороны чаши на другую.

"Господь с великим и благим умом дарует нам благоприятную погоду", - сказал Багдасарес.

Затем, хотя он и не продолжил заклинание, лодки, которые он использовал в своей магии, развернулись и поплыли обратно к краю чаши, из которой они отплыли. "Что это значит?" - Спросил Маниакес.

"Ваше величество, я не знаю". Голос Багдасареса был тихим и обеспокоенным "Если бы я мог предположить, я..."

Прежде чем он смог сказать что-то еще, спокойная вода в центре чаши начала подниматься, как будто кто-то схватился за край и стал раскачивать искусственное море взад-вперед. Но ни Багдасарес, ни Маниакес не держали руку даже близко к отполированной серебряной чаше.

То, что выглядело как искра, вылетевшая из двух столкнувшихся железных клинков, возникло над маленьким флотом, а затем еще один. Слабое бормотание в столовой - так ли мог звучать гром, почти бесконечно затухающий?

Одна из лодок миниатюрного флота перевернулась и затонула. Остальные поплыли дальше. Как раз перед тем, как они достигли края чаши, Маниакес увидел - или подумал, что увидел, - на мгновение другие корабли, которые выглядели иначе, чем он не мог определить, также на воде, хотя он и не думал, что они присутствовали физически. Он моргнул, и они исчезли даже из его восприятия.

"Фос!" Воскликнул Багдасарес, а затем, как будто это его не удовлетворило, он перешел на васпураканский язык, чтобы добавить: "Васпур Перворожденный!"

Маниакес нарисовал солнечный круг Фоса над его левой грудью. "Для чего, - осторожно спросил он, - это было в помощь?"

"Если бы я знал, я бы сказал тебе". Багдасарес говорил как человек, потрясенный до глубины души. "Обычно самая большая проблема, с которой сталкивается маг, - это получить достаточный ответ на свой вопрос, чтобы рассказать ему и его клиенту то, что им нужно знать. Получая гораздо больше, чем это ..." "Я так понимаю, мы попадем в шторм, возвращаясь в город Видессос?" Сказал Маниакес то, что на самом деле не было вопросом.