"Не теряй времени, пока не сделаешь этого", - сказал Гирундо. "Даже если сейчас там не так много ментеше, чем дольше мы ждем, тем больше их будет появляться". Это также показалось Грасу мудрым советом.

Аворнийские волшебники сняли темное колдовство с мужчин и женщин из деревни недалеко от реки. Тамошние рабы были так недавно освобождены, что все еще оставались грязными и лохматыми. Однако они не были такими, какими были раньше; в них можно было узнать людей, какими они не были раньше. В их глазах был свет, а не обычная бычья тупость.

Это беспокоило Граса. Заметят ли Ментеше разницу? Рабы требовали добровольцев. Выбор среди них был самой большой проблемой. Не у всех из них было достаточно слов, чтобы хорошо рассказать о том, что они видели. Скоро они это сделают; как Грас убедился с Отусом, они впитывали их даже быстрее, чем дети. Но многие из них этого еще не сделали.

Женщины так же, как и мужчины, стремились шпионить за кочевниками. Грас колебался, прежде чем отправить кого-либо из них за реку. У Ментеше была привычка делать с женщинами из числа рабов все, что им заблагорассудится. Рабы-мужчины были слишком погружены во тьму и слишком запуганы, чтобы сражаться с ними, а рабы-женщины, какими бы околдованными они ни были, казалось, вряд ли обращали на это внимание. Но это было бы по-другому для того, кто был полностью пробужден, полностью жив.

"Еще раз? Ну и что?" - спросила одна из женщин. "Они убивают нас, теперь и мы убиваем их". Она жестом показала, что имела в виду, на случай, если король ее не понял. Но он понял. И он действительно отправил ее за реку.

Она тоже вернулась. То же самое сделали оба человека, которых Грас послал с ней. Один из них сказал: "Не так много Ментеше. Вот так". Он несколько раз разжал и сжал руки. "Не так". Теперь он открывал и закрывал их много раз. Другой мужчина и женщина оба кивнули.

Грасу все еще предстояло решить, верит ли он им. Если Изгнанный даже сейчас имеет над ними какой-то контроль, для него было бы самое подходящее время им воспользоваться. Он мог бы сильно навредить аворнанцам, если бы они столкнулись с большим количеством кочевников, чем ожидали, при переправе через реку. Он мог бы… если бы даже сейчас сохранял над ними хоть какой-то контроль.

Но если он это сделал, то все, что аворнанцы пытались предпринять к югу от Стуры, в любом случае было обречено на провал. Грас отказывался в это верить. Его отказ, конечно, мог оказаться одной из последних мыслей, которые у него когда-либо были, пока он еще владел своим разумом и волей. Он знал это. Он все равно отдавал приказы.

Аворнцы устроили демонстрацию ниже по течению от того места, где они разбили лагерь. Несколько всадников пересекли реку. Многие солдаты выглядели так, как будто готовились к переправе. Ментеше поскакали галопом на запад, чтобы попытаться остановить их, и большинство аворнийцев переправились через реку вверх по течению от своего лагеря. Они накатились на кочевников, рассеяли их и обратили в бегство.

Грас подарил по золотому кольцу каждому из рабов, которые отправились шпионить за Ментеше. К тому времени двое мужчин узнали достаточно, чтобы низко поклониться в знак благодарности. Эта женщина послала ему тлеющую улыбку. Она была в сознании и полностью принадлежала себе, но она еще не придумала, как скрыть из вежливости то, что у нее на уме.

Она тоже была хорошенькой и стройной. Как только ее приведут в порядок, на нее будут обращать внимание повсюду. Тем не менее, Грас притворился, что не замечает, как она на него смотрит. Затащить ее в постель было бы почти так же плохо, почти так же несправедливо, как уложить в постель женщину, которая оставалась рабыней. Ей нужно было время, чтобы понять, кто и что она такое. Как только она это сделает… Как только она это сделает, я буду далеко отсюда, подумал Грас. Возможно, это и к лучшему, для нас обоих.

Она также не пыталась скрыть свое разочарование или раздражение. Грас также притворился, что не заметил этого. У него были другие мысли на уме. Возможно, Изгнанный выжидал своего часа с рабами. Либо так, либо аворнийские чародеи действительно выводили их из-под контроля изгнанного бога. Мало-помалу Грас начал в это верить.

Орталис подошел к Ланиусу в коридоре дворца со странным выражением на лице. Законный сын Граса, казалось, пытался выглядеть дружелюбным, но ему не слишком везло. По крайней мере, он не выглядел так, будто хотел избить Ланиуса, как делал это с тех пор, как они поссорились.

"Доброе утро", - сказал Ланиус. Он никогда не переставал быть вежливым с Орталисом. Насколько он был обеспокоен, вся ссора происходила в голове его шурина, такой, какой она была.

"Доброе утро". Голос Орталиса звучал так же неохотно, как и его внешний вид. Но он продолжал прилагать усилия, говоря: "Как у тебя сегодня дела?"

"Довольно хорошо, спасибо". Ланиус указал за окно. Вид открывался на цветы в дворцовом саду, ярко-голубое небо и пушистые белые облака, плывущие под ленивым ветерком. "Хорошая у нас погода, не правда ли?"