"Ну..." Сосия сделала паузу. Ланиус ждал, что она скажет что-нибудь грубое о том, насколько это бесполезно или глупо, но она этого не сделала. Когда она продолжила, то услышала недовольное: "Я полагаю, это лучше, чем некоторые хобби, которые у тебя могли бы быть".

Она, несомненно, имела в виду, что это лучше, чем соблазнять служанок. И она была права. Тренировать Нападающего, безусловно, было сложнее, чем преследовать служанок, многих из которых вряд ли требовалось соблазнять. Однако охотиться за служанками было веселее. Ланиус оставил это мнение при себе.

Даже то, что он держал это при себе, не помогло. Сосия погрозил ему пальцем и сказал: "Я знаю, о чем ты думаешь, злобный негодяй". Она попыталась казаться сердитой и суровой, и — почти — преуспела.

"Ты ничего не сможешь доказать". Ланиус пытался казаться наивным и невинным. Ему тоже — почти — это удалось. Они оба начали смеяться. Это был первый раз, когда они сделали это, когда говорили о его ухаживаниях за другими женщинами. Он надеялся, что это означало, что Сосия больше не сердилась на него. Хотя, возможно, этого было слишком ожидать. Возможно, она не была очень зла…

Грасу никогда не надоедало наблюдать, как волшебники освобождают рабов. Красота заклинания привлекла его. Радуг, которые кружились вокруг голов мужчин и женщин, потерянных для самих себя, затерянных во тьме, было бы достаточно самих по себе, чтобы привлечь его внимание. Но выражение лиц рабов, когда тьма спала, как сброшенный плащ, и они больше не были рабами — для него это затмило даже радуги.

Аворнийские волшебники, которых он увел к югу от Стуры, казалось, тоже никогда не уставали творить заклинание освобождения. Даже самые неуклюжие и растяпы среди них уходили с улыбкой, когда им это удавалось, а постоянная практика означала, что даже они освоили заклинание и почти всегда преуспевали.

"Они так благодарны, ваше величество", - сказал один из волшебников после того, как женщина, которая была бы хорошенькой, если бы ее вымыли и причесали, поцеловала его, как только полностью пришла в себя.

"Я видел это, да", - сказал Грас. Судя по затуманенным взглядам, которые женщина посылала чародею, она была бы рада перейти от поцелуев. Грас не думал, что использовать женщин, которые еще не до конца разобрались в своих мыслях, было забавой. Он подозревал, что не все аворнийские волшебники и солдаты были настолько щепетильны. Они были мужчинами (и большинство из них были намного моложе его), они были далеко от дома, и у них были ... поклонники. Он надеялся, что из-за этого не возникнет слишком много проблем.

"Я знаю себя!" - воскликнула недавно освобожденная рабыня. Она указала на свою округлую грудь. "Я знаю себя!" Она снова поцеловала волшебника. "Спасибо, спасибо, спасибо!" Как и у большинства ей подобных, у нее было не так уж много слов, но она использовала большинство из тех, что у нее были, — и вскоре она начнет набирать вагоны новых.

"Не за что, дорогой", - пробормотал волшебник. Взгляд, который он послал Грасу, говорил о том, что он хотел бы, чтобы король был занят чем-нибудь другим. Возможно, его не волновало, насколько чумазой была девушка.

Грас не отдавал никаких приказов о братании с освобожденными рабами. Он не видел смысла отдавать приказы, которые не мог выполнить. Поскольку это так, он ушел в другое место.

Деревня представляла собой такие же полуразрушенные руины, как и все другие деревни рабов, которые он видел по эту сторону Стуры. Некоторые дома выглядели так, как будто их не ремонтировали с тех пор, как Ментеше отобрали эту землю у Аворниса. Некоторые из них выглядели так, как будто их крыши не покрывали соломой с тех самых пор. Это, должно быть, было преувеличением… Предположил Грас.

Тощие цыплята сновали по узким, забитым грязью улицам. Еще более тощая собака тявкнула за углом у Граса. Обычные аворнийские крестьяне повесились бы от стыда за то, как здесь обращались со скотом — не потому, что обычные крестьяне особенно любили своих животных (они этого не делали), а потому, что такое плохое обращение с животными означало, что они давали меньше, чем могли бы, приложи они чуть больше усилий, чтобы добиться своего.

Когда Грас оказался с подветренной стороны от деревни, он покачал головой. Это было неправильно. Не потребовалось бы больше усилий, чтобы поступить правильно по отношению к животным — на самом деле, поступить правильно по отношению ко всей деревне. Это потребовало бы немного больше внимания. Однако, по природе того, что темное колдовство делало с рабами, внимание было последним, что они могли уделить.

Королевские гвардейцы поклонились Грасу, когда он подошел. Птероклс и Отус разговаривали возле палатки волшебника, которая была возведена рядом с большим и величественным королевским павильоном. Птероклс помахал Грасу. Король помахал в ответ и неторопливо подошел. Ветер выбрал этот момент, чтобы сменить направление, разнося вонь из деревни по лагерю. Грас скорчил гримасу. "Как кто-то может жить с таким зловонием?" - спросил он.

"Ваше величество, я даже не замечал этого, когда был рабом", - сказал Отус. "Это была просто часть воздуха, которым я дышал".