Он железной хваткой вцепился в ногу, дернул на себя и врезал по опорной. Качек завалился на спину, а Муту прыгнул сверху, впечатав колено в солнечное сплетение. Звук был такой, словно наступил на степную черепаху – панцирь выдержал, но внутри что-то хрустнуло.

– Сломай ему что-нибудь! – голос Диего прозвучал совсем близко.

Сквозь застилавшую глаза мутную пелену Муту видел лишь висок противника.

– Чего ты медлишь? – не унимался Диего.

Муту замер, занесенный кулак подрагивал от напряжения.

– С него достаточно, – он тяжело поднялся, и боец, хрипя и захлебываясь кашлем, перевалился набок.

–Ты обсуждаешь мой приказ? – голос прозвучал откуда-то издалека.

Шатаясь от головокружения, Муту побрел к ближайшей скамейке. Он сделал всего несколько шагов и его стошнило. От накатившей слабости подкосились ноги, пришлось схватиться за спинку скамейки, чтобы не упасть.

«Надо отдохнуть, хоть пару минут», – он уже собирался опуститься на скамейку, но в последний момент понял – если сейчас сядет, то подняться уже не сможет.

Муту нащупал в кармане визитку отеля и двинулся к выходу из парка, обходя лежащих на земле соплеменников.

– Hostia! Tio, no tienes cojones![2] – презрительно бросил вслед Диего, перейдя на испанский.

Отвечать не было ни сил, ни желания. Да и что-то подсказывало, спорить со стариком такое же гиблое дело, как орошать пустыню или приручать койота. К тому же пухлый конверт распирал карман брюк, а впереди виднелась арка ворот. И это было единственное, что его заботило сейчас.

***

Муту осторожно умылся. Затем полез в бумажный пакет, который ночью принес из аптеки. Выдавил на ладонь две таблетки обезболивающего.

– Только бы не стошнило, – он сунул таблетки в рот и запил водой из-под крана.

Немного постоял. – Так, теперь одеться.

От одной этой мысли накатила дурнота. Но и ждать, когда таблетка подействует, было непозволительной роскошью.

Он вернулся в комнату и вытряхнул из рюкзака чистую одежду.

«Хорошо, хоть больница через дорогу», – одеваясь, успокаивал себя Муту. А через десять минут он уже доковылял до клиники.

– Сеньор, второй этаж, кабинет двести семь, – молодая женщина за стойкой регистратуры выглядела, как кинозвезда.

Она поднялась, и улыбнувшись, указала путь. Высокая, стройная, с вьющимися светлыми волосами до плеч, совсем непохожая на испанку.

«Сеньором меня еще никто не называл, француженка наверно» – губы Муту непроизвольно дрогнули, и он чуть не улыбнулся в ответ, на мгновенье позабыв о разбитых деснах.

Лифтов было три, и у каждого выстроилась очередь. Остановившись позади хмурого подростка на костылях, Муту украдкой оглянулся. «Какие добрые глаза!». Он мог бы смотреть на нее целую вечность, но звякнул колокольчик, сообщая о прибытии лифта. Парнишка, стуча костылями, двинулся вперед. Муту помедлил еще мгновение и, уже поворачиваясь, заметил черные полосы на полированной плитке. Они тянулись от стойки регистратуры и заканчивались у его ног.

Только что успокоившаяся головная боль вновь запульсировала в затылке. Это подошва его туфлей оставляла след, будто он наступил в дерьмо!

– Знал же, что нельзя покупать дешевую подделку на рынке! – едва не сбив парнишку с ног, Муту заскочил в лифт, не забыв напоследок взглянуть на ресепшен. Женщину за стойкой видно не было, очередь из посетителей полностью закрыла обзор. Выдохнув с облегчением, он нажал цифру «2».

Первый этаж лифт проехал без остановки. На втором вышел только Муту. Диего нетерпеливо бродил по коридору.

– Ну наконец-то! – он махнул рукой и пошел к кабинету.

Муту поковылял следом.

– Да я почти…

– Заткнись! Завтра в шесть вечера, вокзал Аточа, кафе «Тапа Тапа», запомнил? – старик недобро смотрел на него.

– Си! – сам не зная почему, ответил Муту на испанском.

– Если опоздаешь опять! – Диего замолчал, и о том, что произойдет в этом случае, Муту оставалось лишь догадываться.

– Да не опоздаю я! И сюда не опоздал бы…

– Все! – перебил старик. – Некогда мне тут с тобой торчать. Иди, поной доктору о своих болячках!

Старик развернулся и пошел к лифту.

«Видно, дуется, что парней не покалечил. Да и Дьявол с ним. Дал день передышки – уже хорошо. Бывали времена и похуже. Первым делом отправить деньги, – он взглянул на свою обувь, – и куплю кроссовки!»

Ныла скула, каждый шаг отдавался в боку резкой болью, будто между ребрами застрял обломок ножа. Но на подобные мелочи Муту давно привык не обращать внимания. Он хлопнул рукой по карману, проверяя на месте ли конверт и поторопился в кабинет доктора.