Поэтому я снова втопил педаль и на третьей передаче вошел в поворот. Поднимаясь на МКАД, я помогал себе, подруливая и работая ручником.

Влетев на кольцевую дорогу, я промчался на бешеной скорости прямой участок, чуть притормозил перед правым поворотом и снова стал «заходить» вниз по крылу «бабочки».

Я слишком поздно заметил, что сразу после поворота на аварийках стояли две легковушки. Мелкая авария. Но они загородили всю проезжую часть дороги.

Дальше я совершил досаднейшую ошибку новичка: правая нога запуталась и вместо тормоза нажала на газ.

Даже не успел осознать, как моя рука рефлекторно дернула руль влево и я вылетел с трассы, пробив ограждение.

А потом я закричал…

Мое сознание вернулось из воспоминаний в реальность снова в больничную палату. Я смотрел на матушку. Едва ли пролетело секунд пять, пока я это все вспоминал. Но мне было очень плохо.

Жгучий стыд охватил меня.

— Мама, я готов ответить за свои действия. Я все отработаю! Простите меня с отцом. Я отработаю и куплю папе такую же «копейку». Вот увидишь! Я буду работать день и ночь.

Где-то в глубине души я чувствовал, что мама несчастлива. Но она никогда об этом не говорила и не показывала этого.

Теперь же я видел, что она будто постарела лет на десять. Настолько тяжело ей дались переживания последних дней.

И мое сыновье сердце сжималось от того, что причиной этих переживания стали мои безрассудные действия.

Меня душила злость на себя, но я не мог проронить ни слова.

— Милиция к тебе сюда в больницу еще не приходила?

Мне хотелось спросить насколько всё серьезно, приходили ли менты домой и что спрашивали, но это выглядело бы как малодушие и трусость.

— Нет, мам.

— Вообщем, я тут кое-что разузнала у нашего юриста на работе. Он сказал, что если милиция прекратит дело, то ты отделаешься малой кровью. Трубецкой Игорь Николаевич, хотел забрать заявление об угоне, но в милиции пока думают отдавать или нет.

— Игорь Николаевич? Взрослый, пенсионер? — я вспомнил седовласого мужчину, подъезжавшего на Волге к боксу на территория автокомбината Академии наук.

— Ну ты скажешь тоже. Да, седой с белыми волосами. Он у них старшим механиком в гараже числится, так я поняла. Очень приятный, вежливый мужчина, говорят, что из бывших дворян.

— Да ладно… Не может быть. Не похож он на дворянина, совсем. Дворяне во фраках, с бабочками, эполетами, аксельбантами. А он был в обычном рабочем халате, даже немного засаленном. Нет, точно не дворянин! Они же все после Революции на Запад уехали?

— Ну, какая-то часть уехала, а какая-то осталась. Смешной ты, Алекс, — мама всегда так меня называла, когда мы с ней были на одной волне и к нашим семейным прибавлялись дружеские чувства, — те, кто остались не очень любят это афишировать и давно не носят аксельбантов с фраками. Хотя я иногда жалею, что ушла та эпоха. Мне бы хотелось, побывать на балу в таком пышном платье. Ну как в фильмах показывают.

Конечно, странно было все это от нее слышать про балы и платья. Люди в СССР в большинстве своем по-лучше живут, чем в РОссийской Империи. Но я вспомнил, что каждая женщина, в детстве, когда были девочками мечтали побыть принцессой хоть не надолго.

Сейчас в ее глазах мелькнул такой образ.

— Мам, я обязательно, когда-нибудь приглашу тебя на такой бал.

— Перестань, не смеши меня, — она заулыбалась, — тут плакать нужно. Надеюсь, что у нас все с тобой все закончится благополучно. Мне не нужны эти балы, мне нужны мои дети целые и невредимые.

Я погладил ее по руке и посмотрел на нежные морщинки у краешков улыбающихся глаз.

— Так что он сказал, этот Трубецкой.

— Когда папа ездил к ним, то Николай Иванович сказал, что готов взять тебя на поруки. Но папа об этом и слышать не желает. Постой, так ты его знаешь?

— Так, видел пару раз на гонках среди членов их команды, — сымпровизировал я, — но я с ним не разговаривал и только сегодня узнал, как его зовут.

Мне не очень хотелось рассказывать о том, что на самом деле послужило причиной угона машины. И всё ещё был шокирован новостью про то, что отец отдал за меня свою машину.

Мама пробыла у меня еще некоторое время, мы поболтали, а потом, когда я понял, что она немного успокоилась и тоже отошла от шока первой встречи со мной я ее фактически силой выпроводил домой.

— Гм, гм. Простите меня, пожалуйста, я невольно слышал ваш разговор. Я так понимаю, ты у нас гонщик? — откашлявшись спросил меня сосед из Молдавии, когда мама ушла.

Я с недоверием посмотрел на него и ничего не ответил. Не хрена чужие разговоры подслушивать.

— Дело в том, что я адвокат.У меня были подобные дела. И я хотел бы тебе кое-что рассказать. Не возражаешь?