Роза

Мое сердце, словно бутон розы, покрыто слоями крови.

Даже если будет сто тысяч раз весна, он не раскроется. Император Бабур. 1483–1530

Красная-красная роза как символ любви возникла на много веков раньше, чем эмодзи сердца. Роза появилась[84], когда слезы Афродиты, древнегреческой богини любви, смешались с кровью ее мертвого возлюбленного, Адониса, убитого кабаном. Красная роза также ассоциируется с индуистской богиней любви Лакшми. Вишну, хранитель и защитник, создал ее из 108 больших и 1008 маленьких лепестков роз, чтобы жениться на ней. Когда она обижается на Индру, другого бога, и удаляется в Молочное море, земля сильно страдает – до тех пор, пока божество не возвращается. Средневековые сочинения, такие как «Роман о розе»[85] XIII века, продолжают наделять эти цветы духовным, физическим и романтическим смыслами, вовлекая прекрасную представительницу мира растений в противоречия, которые мы, люди, привносим в любовь и отношения.

Восприятие розы как цветочного символа любви, красоты и чувственности уходит корнями в глубины человеческой культуры.

Джон Уильям Годвард (1861–1922). Красная роза.

Исторически розы соседствуют с нами очень долго. Древние клинописные таблички свидетельствуют о том, что Саргон I, царь Аккада, живший в третьем тысячелетии до нашей эры, привез цветы из походов в Анатолию[86]. Конфуций (551–479 гг. до н. э.) описывал обилие роз в императорских садах, а также упоминал сотни книг и свитков о розах, хранящихся в царской библиотеке. Они культивировались в древних Индии, Египте, Персии и Риме и ценились за красоту, аромат и целебные свойства. Эпоха Великих Моголов в Индии была особенно известна розовыми плантациями, поставлявшими цветы в города, а также производили розовые ликеры, розовую воду и аттар – ароматное и дорогое эфирное масло.

Сияющий цвет и пышность бутонов в сочетании с восхитительным ароматом – этого достаточно, чтобы обосновать символическую связь розы с любовью, самым чарующим из чувств. Но накладываются и другие слои смыслов, на что с галльской сдержанностью указывает Жорж Батай, французский писатель и философ начала XX века: «[Л]юбовь можно с самого начала считать естественной функцией цветка»[87]. Говоря более открыто, пестики и тычинки на подсознательном уровне напоминают нам о человеческих эрогенных зонах, которые в полумраке спальни похожи на бутоны, цветки, лепестки. Согласно последним исследованиям, различные экстракты из розы могут пробудить более активное созревание некоторых из этих «цветов»: например, экстракт дамасской розы, как утверждается, облегчает сексуальную дисфункцию у страдающих депрессией мужчин, а также уменьшает дискомфорт, связанный с предменструальным синдромом у женщин[88].

Осознавала ли главная героиня Кэти Терстон[89] глубокие и резонансные культурные и смысловые слои, присущие цветам, которыми она награждала мужчин, соперничавших за ее сердце и, возможно, руку во время еженедельных телевизионных церемоний вручения роз в семнадцатом сезоне «Холостячки»? А что насчет ее коллег-мужчин в шоу «Холостяк» или тех, кто дарит огромное количество роз в День святого Валентина – единственный праздник, когда мужчины тратят больше денег, чем женщины? Осознаем мы это или нет, но почти 30 миллионов роз, продаваемых каждый год в Соединенных Штатах, – не считая продажи в других странах – помогают сохранить значение цветка как символа страсти, привязанности и любви.

Румяна и помада

Любовь – лучшая косметика. Но косметику купить куда легче, чем обрести любовь. Ив Сен-Лоран

Румяна и помада существуют в нашем мире в разных формах уже очень долгое время, и, возможно, так работает все та же связь с пышущим здоровьем и фертильностью, которую мы усматриваем в Венере Виллендорфской, покрытой красной охрой. Древние египтяне использовали пигмент в порошке для улучшения цвета лица. Женщины древних Афин чаще всего наносили немного красновато-пурпурного сока шелковицы, чтобы подчеркнуть губы и щеки. Римляне применяли все вышеперечисленные средства, а также киноварь и свинцовый сурик. Было хорошо известно, что эти два вещества, изготавливаемые из сульфида ртути и оксида свинца соответственно, токсичны… что слабо пугало людей, и как мужчины, так и женщины продолжали причинять себе вред.

Магнетическая привлекательность красной помады проявляется в этом портрете ямайской певицы и актрисы Грейс Джонс.

Сегодня косметические средства являются ключевыми игроками номинально более безопасной мировой индустрии, экономический оборот которой, по некоторым оценкам, составляет более 450 миллиардов долларов. Некоторые воспринимают косметику как камуфляж, скрывающий недостатки. Другие видят способ подчеркнуть свои лучшие качества, чтобы привлечь внимание потенциальных (или нынешних) романтических партнеров. Есть и те, кто считает ее необходимой для успешной конкуренции в офисе.

У всех покупателей есть причины так думать. Маскировка недостатков и коррекция асимметрии придают лицу более здоровый вид, что отвечает врожденному стремлению человечества к жизнеутверждающим признакам благополучия и молодости. Один французский исследователь считает, что женщины, пользующиеся красной помадой, привлекают больше мужчин, причем быстрее, чем те, кто ее не любит[90]. А женщины, приходящие на работу в макияже, чаще воспринимаются как более способные и надежные, чем те, кто является в офис без него[91].

С другой стороны, если нанести слишком много косметики, то есть риск, что тебя посчитают «слишком доступной». В Библии больше недовольства вызывает тушь для ресниц, чем румяна и помада, но наряду с этим макияж ассоциируется с тщеславием, безнравственностью и распущенностью. В Викторианскую эпоху, например, его наносили актеры, актрисы и проститутки – все они считались людьми, находящимися за границами достойного общества.

Красная ткань часто использовалась для обозначения этих и других социальных групп как нарушителей моральных норм. Роль красного как знака позора подробно описана в романе Натаниэля Готорна «Алая буква»[92], главная героиня которого, Эстер Прин, оказалась в ловушке между нелюбящим мужем и трусливым любовником. Вышитая на одежде алыми нитками буква «А» (сокращение от «адюльтер» – adulter) бросает тень не столько на нее саму, сколько на строгое общество.