— Можно увеличить носовую часть? — спрашиваю я, надеясь, что кто-нибудь выполнит мою просьбу.

О края бассейна плещется мутная и темная вода. Прямо приглашение расслабиться в пасти разверзающегося ада.

Я содрогаюсь, зная, что кроется под поверхностью, и едва слышно констатирую:

— Климатическая установка включена.

По крайней мере, новость частично объясняет, как — но отнюдь не почему — я покинула лайнер. По-видимому, кто-то из нас включил системы жизнеобеспечения на всем корабле, чтобы можно было открыть Платиновый уровень. Разумеется, этого я совершенно не помню. Более тревожно, однако, то обстоятельство, что я — опять же, насколько помню — не имею ни малейшего понятия, как осуществить данную операцию. Возможно, инструкции нашлись в корабельном компьютере.

Выжидаю секунду-другую в надежде на вспышку откровения, вызванную этим открытием, однако сознание молчит. Еще один пробел.

— Что-нибудь слышали? — спрашиваю я затем. — Какие-либо попытки выйти на связь с «Авроры»?

— Все тот же повтор сообщения по аварийному каналу, — качает головой Макс.

Увы, до этого самого момента я тешила себя ничтожной надеждой, и сейчас сердце у меня падает куда-то к пяткам, а из легких разом пропадает воздух;

Останься кто живой на лайнере, разве стали бы они выжидать после получения столь долгожданного отклика?

Донован прочищает горло и объявляет:

— Пока мы не знаем, с чем имеем дело, отделение «Альфа» выдвинется первым. В скафандрах.

— И с защитой слуха, — слетает у меня с языка, прежде чем я успеваю осознать смысл собственных слов. Что же это на меня нашло? Ведь беруши не защитят безопасников от слуховых галлюцинаций. И все равно я права. Знаю это точно — хотя и не понимаю откуда. Ощущение сродни тому, когда не можешь вспомнить какое-то нужное слово — оно так и вертится на языке, зудит в мозгу, а слогов произнести все равно не получается.

Какое-то время Макс только и щурится на меня, сосредоточенно нахмурившись, словно бы я только что материализовалась из воздуха прямо у него перед носом.

Я уже раскрываю рот поинтересоваться, что не так, но тут он как будто бы приходит в себя. Расправив плечи, мужчина объявляет:

— В скафандрах, с защитой слуха и…

— Со мной, — быстро добавляю я. Понятия не имею, как будет осуществляться переход с одного движущегося корабля на другой, но без меня они шагу не ступят!

Донован явно намерен возражать, но мне тоже есть что сказать.

— Я здесь не просто так. У меня есть работа — сделать все от меня зависящее, чтобы люди выбрались с «Авроры» целыми и невредимыми. Так ведь? Я — единственная спасшаяся с корабля. Вы сами это постоянно твердили. Вот и дайте мне сделать то, ради чего я сюда прилетела. — Скрещиваю руки на груди и с вызовом смотрю на Макса. Не захочет меня отпускать — что ж, пускай тогда связывает меня. Если кто-то из моей команды остался в живых на лайнере — что, как ни горько признать, представляется все менее и менее вероятным, — они уже прожили в сущем кошмаре целых два с половиной месяца. Кислород и тепло означают разложение. Даже без учета невесть чего, вызывающего весь этот запредельный хаос и страдания, само по себе выживание в подобных условиях — настоящая пытка. И я не могу просто рассиживаться на «Аресе» и выжидать. Я должна помочь им — а если уж это невозможно, то хотя бы должна выяснить, что же произошло.

Нетерпеливо переступаю с ноги на ногу. Будь в моих силах добежать до «Авроры» — только бы меня здесь и видели.

Макс наконец закрывает рот. Вид у него смирившийся, и меня охватывает торжество, бесшабашное и наглое. Мне требуется приложить значительные усилия, чтобы не вскинуть ликующе кулак.

— Вы смеетесь надо мной, что ли? — громко произносит у меня за спиной Рид. А я и забыла о его существовании. — Да ее никуда нельзя отпускать без присмотра!

— Нисколько не сомневаюсь, что Диас, Монтгомери и Шин более чем способны приглядеть за Клэр, — невозмутимо отвечает Макс, указывая жестом на трех командиров отделений, которых вместе с остальными угораздило оказаться свидетелями разгорающейся перепалки. И все трое явно не воодушевлены перспективой нянчиться со мной. Диас — та самая женщина — невысокая, симпатичная, со стянутыми в тутой узел темными волосами и суровым выражением лица, — которая поймала меня за разговором с Маккохи. Уж она-то, думаю, была бы только рада избавиться от меня на «Авроре» навсегда или до тех пор, пока не решат, как поступить с лайнером.

— Если только вы сами не хотите пойти с ними, — добавляет Донован, с виду как будто запоздало додумавшись до предложения, однако голос у него звучит угрожающе.

— Хочу! — заявляет Дэрроу, дерзко вздергивая подбородок, словно бы говоря: «И что ты мне сделаешь, старикашка?»

Макс лишь поджимает губы.

— Нет, — вмешиваюсь я. — Я не смогу следить за ним. Он слишком… — Изнеженный. Манерный. И как же он бесит! — Я буду слишком занята, — заканчиваю в конце концов. — Да и потом, Рид, как представитель семьи «Верукса» из трех поколений, наверняка считается ценным сотрудником. Мне такая ответственность ни к чему.

— Да вы просто хотите убедиться, что успешно замели следы. Естественно, надзиратель вам будет только мешать, — насмешливо бросает Дэрроу.

С другой стороны, мне не придется печься о безопасности Рида, если я же его и прибью.

С утомленным выражением лица Донован поднимает руку.

— Так, хватит. Рид, если считаете, что управитесь, зачисляю вас в группу. Вот только не уверен, что сказал бы по этому поводу ваш отец.

Даже я — совершенно не разбирающаяся в тонкостях корпоративной иерархии, равно как и в искусстве пихания локтями и подсиживания, столь необходимого при восхождении по карьерной лестнице, — распознаю в последнем замечании едкую шпильку.