Я уже собираюсь последовать за ним, когда слышу, как Дин с улыбкой приветствует пару, которая ждала нас позади.

— Вы как раз вовремя, у нас осталась всего пара комнат.

Я мотнула головой в его сторону.

— Пара? Ты же сказал, что у вас только одна?

Он пожимает плечами и подмигивает.

— Что я могу сказать. Я немного романтик.

Том просовывает голову в дверь, явно выражая нетерпение.

— Ты идешь или как?

Я хочу ответить: «Или как».

Хочу сказать ему, что у Дина есть еще одна комната. Что нам повезло, и что если потратим четырнадцать долларов на брелок в виде огурца, то нам не придется спать в одной комнате.

Вместо этого я просто киваю.

— Да. Иду.

ГЛАВА 28

TOM

23 декабря, 23:44

— О, здесь очень мило, — говорит Кэтрин с изрядной долей сарказма, медленно поворачиваясь и осматривая наш номер в мотеле. — Просторный. Новый. Здесь совсем нехолодно! И что мне напоминает этот запах... Ах да. Автобус.

Я только хмыкаю в ответ на ее сарказм и бесцеремонно сваливаю наши чемоданы и сумки в кучу посреди комнаты.

— Как, по-твоему, называется этот цвет краски, — говорит Кэтрин, протягивая руку в перчатке, чтобы потрогать стену, но потом мудро решает, что лучше этого не делать. — Грязный подгузник?

— Определенно что-то грязное, — говорю я, осторожно отодвигая уродливые занавески в цветочек, пока не нахожу старомодный термостат в окне. Включаю обогрев на максимум и протягиваю замерзшие руки к вентиляционному отверстию, надеясь согреться, но получаю лишь сквозняк, пахнущий плесенью.

— Знаешь, что меня всегда удивляет в таких местах? — говорит она, пребывая в удивительно хорошем расположении духа.

— Ты бывала в таких местах достаточно часто, чтобы оправдать «всегда» в этом предложении? — спрашиваю я, сбрасывая с плеч мокрую куртку, поскольку она только усиливает постоянный холод.

Кэтрин игнорирует мой риторический вопрос.

— Вот мне интересно, был ли этот цвет краски таким же отвратительным, когда его впервые нанесли на стену, или изменились стандарты дизайна интерьера за последние сто лет. Или возьмем, к примеру, этот ковер...

— Не надо, — говорю я, нарочито не глядя вниз. — Я бы предпочел не думать об этом.

Но Кэтрин настойчива, как всегда, когда какая-то тема захватывает ее воображение, и продолжает разглагольствовать.

— Как думаешь, они подумали: «Давайте выберем самое уродливое сочетание коричневого и зеленого, которое только сможем найти», или коричнево-зеленый ковер был в те времена вершиной стиля дизайна интерьера?

— Хорошо. — Я стою лицом к ней, руки на бедрах. — Третий вариант. Ковер изначально был только коричневым, а зеленый — это какая-то поросль, которая его захватила. Или наоборот. Ковер изначально был зеленым, а те коричневые части, которые ты видишь, на самом деле...

— Ладно, ладно, я поняла! — говорит Кэтрин, размахивая руками в останавливающем жесте. — Лучше не думать об этом.

— Спасибо, — устало говорю я, опускаясь на край кровати. Одной из двух кроватей. Каким бы отвратительным ни был этот номер, здесь есть хотя бы это.

По крайней мере, теперь, когда я буду объяснять Лоло свое нынешнее затруднительное положение, мне не придется искать способ ввернуть в разговор «одну кровать». Лоло доверчива и рациональна, но даже у нее есть пределы.

Не то чтобы я делил постель с Кэтрин. По... многим причинам. Я бы спал на сомнительном стуле в углу. На полу. Даже на снегу, который, возможно, был бы теплее, чем Кейтс...

Я хмурюсь от этой мысли, которая заставляет меня вздрогнуть и почти защищаться. Еще вчера, если бы я вообще думал о Кэтрин, я бы без колебаний назвал ее холодной.

Но за последние несколько часов, снова оказавшись в ее хаотичной орбите, я вынужден признать, что она много какая, но точно не холодная. Не тогда, когда ты пробираешься под поверхность к женщине, которая забавна, преданна и сложна.

Она поддерживает связь с моей семьей.

Теперь, когда шок от этого прошел, а раздражение от того, что моя семья скрывала это от меня, немного угасло, я чувствую себя... растерянным. Кэтрин всегда ладила с моей семьей, но я полагал, что это из чувства долга или что-то в этом роде. То, что она продолжала поддерживать с ними отношения после нашего развода, не очень-то вяжется с той невозможной, бесчувственной женщиной, какой я пытался ее запомнить.

— Кажется, я догадалась, — задумчиво произносит Кэтрин, пытаясь снять мокрое пальто. — Они думали не столько о том, какой декор будет смотреться красиво, сколько о том, что лучше всего замаскирует пятна крови и черную плесень?

Я вздыхаю.

— Я думал, мы не собираемся думать или говорить об этом?

— Верно. — Она открывает шаткую дверцу шкафа, чтобы повесить пальто, но не находит вешалки. — Хотя ты должен признать. Ультрафиолет высветил бы все с лихвой.

Я смотрю на свой телефон и ничего не отвечаю. На меня обрушивается шквал сообщений от Ло, каждое из которых еще более паническое, чем предыдущее, из-за отсутствия новостей. И моя семья теперь присоединилась к беспокойству.