Торопливо застегиваю ремни портфеля и ныряю в постель, шипя ругательства, когда порез на спине чертовски болит.

Вместе с сердцем.

Я все еще сжимаю зубы, когда несколько мгновений спустя Том открывает дверь ванной.

— Кэтрин. Ты не спишь? — шепчет он.

Я ничего не отвечаю. Слишком боюсь того, что может вылиться наружу.

Слышу шорох, с которым он откидывает простыни с кровати.

— Я должен будить тебя каждые несколько часов. Приказ врача. Постарайся помнить об этом, когда захочешь убить меня.

И снова я ничего не говорю. Это трусость, я знаю, притворяться спящей, чтобы избежать тяжелого разговора. Но сейчас единственная альтернатива — это то, что Том узнает, что я вот-вот расплачусь.

А это не вариант, и никогда им не был.

ГЛАВА 30

TOM

24 декабря, 7:04

На следующее утро я поднимаю воротник пальто, чтобы укрыться от холодного ветра, а затем делаю то, что умею лучше всего: свирепо смотрю на свою бывшую жену.

Пять минут назад нам было вполне комфортно в синем «Форд Фиеста».

А теперь мы на обочине дороги. Опять.

— Объясни мне еще раз, — говорю я. — Что, черт возьми, с тобой не так?

— Не со мной, — говорит Кэтрин. — Проблема была в машине. И в водителе.

— Да, но он вез нас в аэропорт.

Она склоняет голову и смотрит на меня.

— Почему ты такой ворчливый? Сегодня канун Рождества, я придумала, как доставить тебя домой к обеду в разгар бури. Разве ты не должен петь рождественские песни или что-то в этом роде?

Мне не хочется петь. Мне хочется спать. Прошлой ночью не удалось этого сделать, потому что пришлось заводить будильник на каждый час, чтобы убедиться, что Кэтрин не умерла. И каждый час меня чуть не били по яйцам.

В пять утра, когда один из ее ударов действительно пришелся в цель, я хотел придушить ее собственными руками.

— Я действовала в твоих интересах, — говорит Кэтрин, доставая из сумочки телефон. — Вытащила нас из машины.

— С чего, черт возьми, ты это взяла? — недоверчиво спрашиваю я.

— Том, я говорю это без малейшего преувеличения. Этот водитель был серийным убийцей.

Я поднимаю лицо к небу.

— Просто порази меня сейчас. А еще лучше — порази ее за этот бред.

— Я могу быть кем угодно, но не помешанной. Ты заметил, что когда мы сели в машину, он не произнес ни слова? Я спросила: «Привет, ты Эд?». Он — ничего. Кроме того, машина была подозрительно чистой.

— Должен сказать тебе, Кейтс. После той комнаты в мотеле чистота кажется мне чертовски привлекательной.

Она не поддается. Конечно.

— Да, но ты заметил запах? Этот антисептический запах отбеливателя? Это вызывает тревогу, Томас. И что это за машина без ремней безопасности? Хм? Объясни мне пожалуйста.

Я потираю лоб.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве причина, по которой мне пришлось будить тебя каждый час прошлой ночью, не в сотрясении мозга, которое ты получила, не пристегнувшись ремнем безопасности?

Она фыркает и трогает заживающую шишку на голове.

— Да. Именно поэтому я особенно квалифицирована в этом вопросе.

— Это... смирение, я сейчас наблюдаю? — Я кладу руку на грудь. — Но теперь я в замешательстве. Мы стоим здесь, потому что он серийный убийца? Или потому что у него не было ремней безопасности? Разве отсутствие ремней безопасности не облегчило бы его жертвам побег?

Не знаю, зачем я вообще завел этот разговор. И определенно не знаю, почему мне это доставляет такое удовольствие. Но. Мы вот здесь.

Кэтрин раздумывает над этим.

— Может, он не хочет, чтобы его жертвы использовали ремень безопасности против него. Ну, знаешь, накинуть на шею и все такое.

Она имитирует это действие, а я пристально смотрю на нее.

— Может, ты и есть серийный убийца?

— И еще. Еще! — Она поднимает палец. — Он включил блокировку от детей, чтобы мы не могли выбраться. Он снял её только после того, как я пригрозила позвонить федералам.

— Да, насчет этого. Почему федералам? Почему не обычным копам, как сказали бы нормальные люди?

— Потому что ФБР занимается серийными убийцами. Честно, Том. — Она качает головой, словно разочаровавшись во мне. — Я думала, ты это знаешь.