6 ноября, в день выхода в свет романа «Приблуда», Жан Угрон и издательство «Сток» послали Саган и ее издателю повестку в суд. Писательница протестовала: «Обвинение совершенно беспочвенно. У наших рассказов только одинаковое начало, и все. Жалкий служащий испытывает на себе тиранию своего начальника и находит сверток с украденными драгоценностями. В обоих случаях квартирная хозяйка бухгалтера узнает о существовании сокровищ. На этом все сходство прекращается». Жан Угрон был возмущен не меньше: «Это посредственная и пошлая книга. Здесь нет ни безумной страсти, ни лиризма. Саган сравнялась с уровнем бульварных газет, печатающих рубрику «Происшествия». Она описывает среду пролетариев как общество негодяев. Я сержусь на нее за то, что она не предупредила меня о «заимствовании», и потому, что отрицает очевидное». В среду, 18 февраля 1981 года, авторы, их издатели и адвокаты встретились в третьей палате гражданского суда Парижа, где председательствовал Жан Бардуйе. Саган обвинялась в плагиате. Цель Жана Угрона и издательства «Сток», соответственно представляемых магистрами Жаном Лисбоном и Антуаном Вейлем, доказать, что роман «При-блуда» — это адаптация «Старой женщины», сделанная без разрешения автора. Они хотят запретить продажу романа «Приблуда», в противном случае штраф составит 200 франков за каждый проданный экземпляр. В их планы также входила конфискация всех выпущенных экземпляров и уничтожение под контролем судебного представителя материала, послужившего для их написания Адвокат истца произнес обвинительную речь: «Приблуда» — это нелегальная адаптация рассказа Угрона, это бесстыдное воровство. Это нечестная игра: преднамеренно использовать одно произведение, чтобы сделать из него другое оригинальное произведение, хуже того — перифраз». Он, кажется, заметил и другие заимствования, перечитывая роман Сименона «Жилец». Этот аргумент заставил подскочить с места адвоката романистки мэтра Жан-Эдуара Блока, который задал вопрос: кто же является настоящим вором — Угрон или Саган? Он припоминает какие-то совпадения в романах «Старая женщина» и «Загнанный человек» («L’Homme traque») Блеза Сандра, потом кидается сравнивать рассказ Угрона и детектив Дея Кина «Пучок щавеля» («Un colis d’oseille»), вышедшего некоторое время назад E «черной серии». Мэтр Блок попытался направить дискуссию в нужное русло: «В литературном творчестве начальная идея ничего не значит, она состоит из двух предложений. Все определяет форма. Одна и та же начальная идея может привести к возникновению совершенно разных и оригинальных произведений». Но адвокаты Угрона и издательства «Сток» вернули его к реальности. Они подошли с другой стороны: поскольку издательство «Фламмарион» является собственником кинематографических прав на романы, которые публикует у него Франсуаза Саган, значит, она продала эти права дважды.

6 января 1981 года издательство «Фламмарион» вышло из игры добровольно. Оно просило рассматривать роман Саган как плагиат и потребовало от автора гарантий, что никакие санкции, выдвинутые против нее судом, не коснутся издательства. Сейчас же «Фламмарион» запросило у своего автора 100 тысяч франков в счет будущего платежа.

Через три дня Саган атаковала Жана Угрона и его издательство, требуя выплаты компенсации в 500 тысяч франков из-за ужасной антирекламы, которую они ей сделали. Саган также хотела, чтобы прошение издательства «Фламмарион» было отклонено, так как в случае вынесения ей обвинительного приговора издатель должен его разделить с ней. Он не может выступать против своего автора. После тщательного изучения двух произведений, «Старой женщины» и «Приблуды», 8 апреля 1981 года суд вынес окончательное решение в пользу Жана Угрона и издательства «Сток». Он счел, что заимствования Франсуазы Саган преднамеренны и идут дальше, чем просто использование одной идеи. Франсуаза Саган заявила: «Я унижена и возмущена. Этот приговор — чрезвычайно неприятный прецедент не только для меня, но и для других писателей. Во всяком случае, я не способна заплатить ни одного франка, поскольку издательский дом «Фламмарион» завладел всеми моими авторскими правами под предлогом долгов, которые я обязана ему выплатить. Что касается моей доброй воли, то, я думаю, никто не может в ней сомневаться, потому что я предварительно поблагодарила Жана Угрона за непроизвольную помощь».

Франсуаза Саган подала на апелляцию, и дело снова оказалось в суде во вторник, 7 июля 1981 года. Ее адвокат, мэтр Жан-Эдуар Блок, мог гордиться блестящей победой, которую он одержал в этот день, поскольку первая палата апелляционного суда города Парижа под председательством Поля Дидье признала первый приговор недействительным: «Эта банальная история и недоразумение, к которому она привела, не могут находиться под какой-либо юридической защитой только лишь потому, что Франсуаза Саган взяла на вооружение первоначальную идею, на ее основе создала сюжет «Приблуды» и написала свое собственное произведение. Она поместила своего персонажа в необычные условия, показав, как теперь будет протекать его жизнь, до сих пор бывшая чрезвычайно монотонной. С этого момента, где начинаются перипетии, связанные с расследованием, кончается всякое значимое сходство с рассказом Жана Угрона, и происходит это потому, что авторы выбрали в качестве главного героя двух совершенно разных людей». И в заключение: «Доказано, что именно прочтение рассказа «Старая женщина» навело Франсуазу Саган на мысль написать сюжет для романа «Приблуда». Но заимствование незначительных и поверхностных элементов, не являющихся хоть сколько-нибудь оригинальными, не влияет в целом на своеобразие ее книги». Для Франсуазы Саган такой приговор крайне важен: это вопрос чести.

13 января 1981 года дело продолжается, поскольку издательство «Фламмарион» вызвало Саган в суд, чтобы избежать санкций после истории с романом «Приблуда», а также потребовало от нее 100 тысяч франков, настаивая, кроме того, на временном прекращении ежемесячных выплат писательнице. Решение предстояло принять председателю парижского суда Симоне Розес. В январе издательству «Фламмарион» отказали в иске, и оно должно было продолжать выплачивать автору ежемесячные суммы до 30 июня 1981 года, срока истечения ее контракта. Но издательство не собиралось этого делать. Через месяц Франсуаза Саган, в свою очередь, подала в суд на издательство «Фламмарион» за неуплату отчислений к 1 февраля. Через своего адвоката, мэтра Изорни, издательство «Фламмарион уведомило: «В сборнике рассказов должно было быть 200 страниц, а в нем лишь 112. Кроме того, один рассказ, очевидно, для придания объема, написан дважды. Мы требуем аннулировать контракт от 24 июля 1980 года». Мэтр Жан-Эдуар Блок, адвокат Франсуазы Саган, заявил, что издательство «Фламмарион» просто опасается, как бы автор не перекинулась к конкурентам. 8 марта Франсуазе Саган удалось получить от своего издателя месячные выплаты по 30 июня. Симона Розес считала, что пока не появилось никакого нового факта, который помешал бы ей воспротивиться осуществлению настоящей сделки. Но в апреле издательство опять отказалось платить автору. 22 апреля мэтр Блок заявил на апелляционном суде, что все предписания будут соблюдены.

Теперь это неизбежно: следующий роман Саган появится в другом месте, в издательстве «Рамсе» (при содействии Жан-Жака Повера, чье имя будет напечатано на обложке), в июле 1981 года. Ее бывший издатель счел себя «одураченным», «обманутым», «использованным в корыстных целях», и после еще одной попытки мирно уладить дело отказался выплатить что-либо романистке. Однако он готов был возобновить контракт и даже удвоить расценки, если автор согласится опубликовать свой новый роман в издательстве «Фламмарион». Взбешенная, Франсуаза Саган написала Анри Фламмариону: «Что касается этой «не-публикуемой мазни», как вы называете мои рассказы, то я советую рассказать об этом журналу «Дзёсэидзисин», одному из самых влиятельных в Японии, или журналу «Плейбой» в Нью-Йорке или Берлине, которые их уже напечатали и заказывают новые. В суде, в прессе и на публике ваш адвокат совершал нападки не только на эти рассказы, но на все мое творчество и на мои писательские способности. Опираясь на ваши доводы, мэтр Изорни подтвердил, что все мои произведения с 1954 года сдавались мною в издательства как «бесформенные черновики», где нужно было исправлять каждое слово. Знайте, что «бесформенные черновики» — это мои бессонные ночи и дни напряженной работы, это результат беспокойства и терзаний, свойственных любому писателю, озабоченному тем, чтобы создать достойное произведение, но которое остается для него очень личным. Именно этими поступками, господа, вы вызвали не только мое возмущение, мой гнев, но и мое глубочайшее презрение».

В первый раз Франсуаза Саган увидела Франсуа Миттерана довольно давно, во время ужина у Элен и Пьера Лазарефф. В это время она была еще мадам Шёллер, супругой обаятельного издателя, которого в шутку называли «Мсье Саган». В тот день они едва перекинулись двумя словами. Вновь встретившись во время второго тура выборов в 1965 году, романистка и политик смотрели друг на друга враждебно. «Он показался мне несимпатичным», — скажет она тогда. После поддержки де Голля в 1974 году Франсуаза Саган, решительная сторонница левых сил, призывала голосовать и сама отдала свой голос за Франсуа Миттерана. Через пять лет после поражения своего кандидата и победы Валери Жискара д’Эстена Саган вновь столкнулась с Миттераном в аэропорту на юго-западе страны, где они оба родились. Уже на земле завязался дружеский диалог, который продолжился в «боинге», направляющемся в Орли. Этим двум общественным деятелям, принадлежавшим к одной и той же политической партии и обожавшим литературу, было что сказать друг другу. «Я совершила чудесное и забавное путешествие с интеллигентным, обладающим большим чувством юмора человеком, которого пригласила к себе на чай во время полета при условии, что у него найдется на это время» [27] . — рассказывала романистка.

Лидер социалистической партии поспешил ответить на приглашение писательницы. Этот первый чай на улице Алезия повлечет за собой целую вереницу встреч наедине и положит начало трогательной и крепкой дружбе. Но началась предвыборная кампания президента, ее второй тур пройдет 10 мая 1981 года, и Франсуа Миттеран посвящает этому все свое время. Как и многие другие представители интеллигенции, сторонники левых сил, Франсуаза Саган тоже в их рядах. Она даже участвовала в митингах, на которых он выступал. Априори у ее друга не много шансов одержать победу в этой битве. В первом туре переизбрание Валери Жискара д’Эстена почти очевидно: он получает 28,5 процента голосов, далеко опережая своих противников, кандидатов от правых сил: Жака Ширака (18 процентов), Мишеля Дебрэ (1,7 процента) и Мари-Франс Гаро (1,3 процента). От левых сил Франсуа Миттеран набирает 25,8 процента голосов — впереди Жоржа Марше (15,3 процента), Арлет Лагийер (2,3 процента), Мишеля Крепо (2,2 процента) и Югет Бушардо (1,1 процента). Совместно с голосами правых сил у Жискара д’Эстена 50 процентов голосов, а у Франсуа Миттерана только 43 процента. Тем не менее между двумя турами был проведен опрос общественного мнения, который показал, что все больше людей склоняется на сторону лидера социалистической партии. Иногда статистика приписывала ему даже 52 процента голосов. 5 мая, во время телевизионных дебатов между двумя политическими соперниками, убийственная фраза, произнесенная Франсуа Миттераном, попала точно в цель. «Вы — пассивный человек», — бросил он Валери Жискару д'Эстеиу и тем самым пригвоздил его. 9 мая, накануне второго тура президентских выборов, Франсуаза Саган схватилась за перо и опубликовала в «Юните», газете социалистической партии, чрезвычайно своевременную и убедительную статью под названием «В мае будем делать все, что нам хочется». Здесь она со всей силой нападала на уходящего президента, который, по ее мнению, продемонстрировал «унизительное равнодушие» по отношению ко всем французам, и расхваливала достоинства своего любимчика. «Миттеран — это человек, который действительно, в противовес словам его соперника, произнесенным много лет назад, обладает монополией в сердцах французов. Тогда как другой кандидат обладает монополией цинизма, равнодушия, презрения, одним словом — посредственностью. Нужно многое изменить. Начать сначала. И жить по-другому». На следующий день Франсуаза Саган, как и большинство французов, обрадовалась, когда на голубом экране появился угловатый профиль ее друга: Франсуа Миттеран набрал 51,75 процента голосов.

21 мая в Пантеоне Саган будет сидеть в первой ложе на церемонии вступления президента в должность. Она очень эмоционально прокомментировала это событие на страницах газеты «Матен де Пари»: «Могу дать руку на отсечение, что сегодня, 21 мая 1981 года, Миттеран одержал необыкновенную победу, возможно, в первый раз в своей жизни и, надеюсь, навсегда. Он был так ощутимо близок и безумно влюблен во всех французов».

После 10 мая 1981 года ничего не изменилось для Франсуазы Саган и Франсуа Миттерана. Теперь романистка была допущена в круг близких друзей президента и получила номер его прямого телефона. Несмотря на новые обязанности и напряженный график работы, новый хозяин резиденции на Елисейских полях выкраивал, как и в прошлом, свободные минуты для их традиционных обедов тет-а-тет. Регулярно лимузин президента появлялся перед домом Саган. Телохранители провожали его до входной двери, а потом бесшумно исчезали. Соседи с улицы Шерш-Миди, 91, каждый раз удивлялись, встречая президента на лестничной площадке без сопровождения. Саган, которой безумно нравилось принимать его у себя, подавала Миттерану простые домашние блюда; она сама готовила жаркое и заказывала у продавца с улицы Севр чудесную утку с апельсинами, от которой он приходил в восторг. «Это чудный гость, всегда пунктуальный и всегда в прекрасном настроении, — признавалась она. — Мы не говорим о политике. Он интеллигентный человек, любящий литературу, с большим чувством юмора. Я восхищаюсь тем, что он остался человеком, даже придя к власти».