В октябре 1952 года Франсуаза наконец сдала свой второй экзамен на степень бакалавра благодаря прекрасному сочинению о Б. Паскале и тотчас записалась на подготовительные литературные курсы. Но в Сорбонне лекционные аудитории оказались настолько забиты студентами, что попасть туда было невозможно. Она не столько училась днем, сколько развлекалась ночью. Франсуаза уже почувствовала вкус к праздной жизни. Вместе с братом они бродили по улицам, заходя в бары и погребки на Сен-Жермен-де-Пре. Во второй половине дня она чаще всего курила сигареты и слушала джазовую музыку в клубе «Сен-Жермен-де-Пре», куда вела лестница с угла улиц Сен-Бенуа и Аббе. После войны хозяин заведения, Фредди Шовле, устроил здесь бар, украшенный деревянными отреставрированными качелями, привезенными из Бретани, и установил пианино. Клуб, совладельцами которого изначально были известные актеры с Сен-Жермен-де-Пре Жюльет Греко, Анн-Мари Казалис и Марк Дельниц, славился своими тематическими ночами: «Ночь невинности», «Ночь 1925 года»… Здесь собирались самые знаменитые музыканты афроамериканского происхождения: Дюк Эллингтон, Чарли Паркер, Макс Роч… Иногда Франсуаза покидала этот клуб и отправлялась в другой, под названием «Вье Коломбье», расположенный под театром с тем же названием; здесь можно было встретить Марселя Эме, Орсона Уэллса, Мартин Кароль или Фернанда Леду, которые приходили послушать Клода Лютера.

Небольшая группа — Франсуаза и Жак Куарез, Флоранс Мальро и Вероник Кампион — расширялась изо дня в день. Именно в это время в клубе «Вье Коломбье» хорошенькая девушка Анн Бодуэн, которая готовилась стать художницей, встретилась с Франсуазой. «Я познакомилась с ней в клубе, с ней была Вероник Кампион, которую все называли Веринок, — вспоминает она. — Франсуаза сразу мне очень понравилась: она была очень смешная и отличалась необыкновенной живостью мысли. В моей жизни она заняла очень важное место. Франсуаза тогда писала роман «Здравствуй, грусть!», но ничего мне об этом не рассказывала, наверное, из скромности. Мы часто бывали в одних и тех же местах и даже в Сорбонне оказались в одной аудитории. Одним словом, наш литературный факультет был синонимом праздника. Я была немного застенчива в то время. Тогда она предложила мне познакомиться с ее братом. Как-то Жак пригласил меня вместе провести вечер и угостил потрясающим пуншем с теплым молоком. Он был очень забавный, притягательный, по-мужски красивый и изысканный. У него было такое обаяние, что под него подпадали как женщины, так и мужчины».

Вплоть до своей нелепой смерти Жак Куарез оставался самым дорогим человеком для Франсуазы Саган. Это создавало проблемы многим друзьям, так как брат и сестра всегда действовали заодно. Ради Жака Франсуаза готова была пожертвовать любым мужчиной, то же самое он сделал бы и для нее.

Развлекаясь, посещая ночные клубы, Франсуаза запустила занятия на подготовительных курсах. Вероник Кампи-он по-другому объясняет эту неудачу: «Франсуаза писала книгу и думала, что все и так будет хорошо».

Итак, Саган праздновала окончание курсов со своими друзьями в доме на бульваре Малерб. Вместе с ее одноклассниками пришли Брюно Морель, Луи Нейтон, ее друзья детства, с которыми она переживала тяготы войны в Сен-Марселен, и Ноэль Дюммоляр, молодой дизайнер. «Ноэль, Брюно и я были на свадьбе в Париже, — рассказывает Луи Нейтон. — Скука была ужасная, и тогда Брюно пригласил нас пойти в гости к его знакомой. Ею оказалась Франсуаза. Было около тридцати человек, все приблизительно ее возраста и лишь немногие — постарше. Я был старше ее на десять лет, Вечеринка проходила в доме ее родителей, вот почему все было очень пристойно: пили умеренно. Она была из очень обеспеченной семьи… Мы с Франсуазой сразу понравились друг другу. Тем более что у меня были преимущества. Во мне два метра роста, я играл в регби, умел поддержать разговор, а мой отец был страховым агентом… и потом, я умел ее рассмешить, а это всегда привлекает девушек. Мы больше не расставались, к большому сожалению некоторых снобов, которые тоже были там и считали, что я несколько староват для Франсуазы. К восемнадцати или девятнадцати часам, когда праздник подходил к концу, мы тихонько улизнули от всех, сели в мой «Пежо-203» белого цвета и поехали кататься в Булонский лес. Там мы немного пофлиртовали, а потом я проводил ее до дома, стараясь не вызвать родительского гнева».

Через несколько дней Луи вернулся в Бордо, а Франсуаза осталась в Париже. Она собиралась уехать отдыхать в Оссегор, на испанское побережье. В июне-1953 года Луи получил от нее это первое письмо.

Мой дорогой Луи!

Как хорошо, что ты мне написал. С тех пор, как ты уехал, я брожу по Парижу, как неприкаянная душа. Наш последний вечер был или слишком счастливым, или слишком грустным, скорее грустным. Я вспоминаю твое лицо в легкой дымке, темные деревья и ужасные выстрелы из ружья той ночью. Мы не должны забывать друг друга. Впрочем, я об этом и не думаю. У тебя забавная прическа, почти желтые глаза, ты — красивый, твое имя — Луи, и забыть тебя невозможно.

«Это незнакомое чувство, преследующее меня своей вкрадчивой тоской, я не решаюсь назвать, дать ему прекрасное и торжественное имя — грусть. Это такое всепоглощающее чувство, что я почти стыжусь его, а грусть всегда внушала мне уважение. Прежде я никогда не испытывала ее — я знала скуку, досаду, реже раскаяние. А теперь что-то раздражающее и мягкое, как шелк, обволакивает меня и отчуждает от других» [6] . Так начинается роман «Здравствуй, грусть», героиня которого, Сесиль, — девушка семнадцати лет. У нее нет матери, и она проводит летние каникулы в компании отца, Реймона, и его последней возлюбленной Эльзы Макенбург. На уединенной вилле, на берегу Средиземного моря они мирно живут, пока не появляется Анна Ларсен, подруга умершей матери Сесиль. Красивая, яркая и прямолинейная, она нарушает беззаботное и фривольное существование этого трио. Анна, рассчитывая выйти замуж за Реймона, удаляет Эльзу и тотчас пытается продемонстрировать свою власть над будущей падчерицей: запирает ее в комнате и заставляет перечитывать классические литературные произведения. При этом она не одобряет легкого и чувственного романа Сесиль с юношей по имени Сириль. Сесиль восстает против насилия и продумывает хитроумную стратегию, чтобы избавиться от непрошеной гостьи. В конце концов Анне Ларсен приходится отступить, она уезжает в крайнем раздражении, что оказывается причиной трагедии. На вилле звонит телефон, и все узнают, что Анна погибла в дорожной катастрофе на пути в Эстерель. Вдали от Средиземного моря Сесиль и Реймон не заговаривают об этой трагедии. «Но иногда на рассвете, когда я еще лежу в постели, а на улицах Парижа слышен только шум машин, моя память вдруг подводит меня: передо мной встает лето и все связанные с ним воспоминания. Анна, Анна! Тихо-тихо и долго-долго я повторяю в темноте это имя. И тогда что-то захлестывает меня, и, закрыв глаза, я окликаю это что-то по имени: «Здравствуй, грусть!» [7] .

Франсуаза Куарез делала первые наброски этого романа, сидя в кафе Кюжа. Она тогда училась на литературном факультете. Писательница вспоминала, что, как только выдавалась свободная минута или в перерыве между интеллектуальными беседами, шла в кафе, где добродушный хозяин разрешал ей проводить сколько угодно времени, потягивая маленькими глотками безвкусный кофе. Предаваясь праздности и находясь в приподнятом настроении, она писала и бесконечно переписывала всякую чепуху. Но в конце концов ей удалось заполнить «этой чепухой» небольшую синюю тетрадь, в написанном уже начал проявляться смысл. Это были наброски романа «Здравствуй, грусть!». Потом наступило лето и вместе с ним экзамены. Франсуаза их провалила, получив крайне низкие баллы. Осенью у нее уже не будет дополнительной сессий, чтобы восстановиться, во всяком случае, продолжить учебу в аудиториях Сорбонны в ее планы не входило. В июле 1953 года она решила, что, хотя климат в Париже достаточно мягкий, лучше провести время в Оссегоре, где ее родители сняли виллу «Лойла». И она начинает думать только об отдыхе в полосатом купальнике, с распущенными волосами на испанском пляже. Франсуаза Саган регулярно писала из Оссегора письма Луи Нейтону, которого ласково называет «Дорогой». Она сообщала ему все подробности своего пребывания на каникулах: «В половине десятого я ем персик, в одиннадцать часов иду купаться, в два часа принимаюсь за чтение или играю в бридж со всей семьей, в пять часов принимаю ванну, а в семь — аперитив; я также завтракаю, обедаю и ужинаю в привычное время». Из этой переписки стало известно, что каждое утро она ждала прихода почтальона, надеясь, что он принесет ей известие о ее женихе. Но в Оссегоре Саган не задержится: отец отправлялся по делам в Париж, и она решила ехать вместе с ним. Утром 10 августа родители застали ее у лестницы с чемоданом в руках и с выражением решительности на лице. Они были удивлены и обеспокоены: неужели их дочь не боится умереть со скуки в пустом Париже? Они не знают, что она надеется встретить там Луи и планирует закончить роман «Здравствуй, грусть!». И действительно, к концу лета 1953 года книга написана, отпечатана на машинке и закрыта в шкафу в ожидании своего часа.

Пока еще не время показывать, ее издателю! Франсуаза сильно сомневается в достоинствах своего романа! Позже она признается, что даже не осмеливалась перечесть на следующий день то, что написала вчера, настолько она боялась почувствовать себя уязвленной, если это оказалось бы плохо. Она повторяла себе, что может написать гораздо лучше, и ей хотелось все бросить в корзину. Романистка-дилетантка, уже не обучающаяся на литературном факультете, не может быть настоящим писателем. А пока она тщательно исследует клубы Сен-Жермен-де-Пре, танцует, пробует виски и курит слишком много сигарет. Днем она пишет несколько новелл, которые посылает Пьеру Лазареффу, директору ежедневной газеты «Франс суар», но ответа нет. Мари Куарез оставалась единственной читательницей этих коротких историй. «Кики читана мне новеллы, которые она посылала в газеты, — рассказывала она. — Но ни одна из них не была опубликована, тем не менее я была убеждена, что у моей дочери богатое воображение». Франсуаза пыталась также писать стихи, но они навсегда оставили у нее чувство неудовлетворенности. Самая важная встреча, которая определила ее писательскую карьеру, состоялась в октябре 1953 года. Франсуаза Куарез направилась на киностудию «Биллянкур де Булонь», где режиссер Жаклин Одри экранизировала пьесу Жан-Поля Сартра «3а закрытыми дверями». Подруга Сартра и Симоны де Бовуар, Жаклин Одри сблизилась с экзистенциалистами. Однажды, гуляя по Булонскому лесу, Франсуазе удалось проникнуть на съемочную площадку, но на нее тотчас же обрушилась с гневом сама Жаклин Одри, которая велела никого туда не пускать. Но, видя простодушие молоденькой девушки, которая в панике представилась как «мамзель Никто», она сменила гнев на милость и в конце концов разрешила Франсуазе присутствовать на съемках и приходить, когда ей захочется. Вскоре режиссер и его поклонница стали довольно близкими друзьями, и Франсуаза осмелилась спросить у Жаклин ее мнение относительно своей книги «Здравствуй, грусть!» — романа, с лета забытого в ящике стола, с эпиграфом из поэмы Поля Элюара «с небольшими изменениями»: