Возможно, Гарольд также надеялся заключить собственный договор с Вильгельмом. В 1064 году было еще далеко не очевидно, что вопрос престолонаследия сведется к соперничеству между Гарольдом и Вильгельмом {81} . Конечно, английский эрл знал об устремлениях нормандского герцога. Однако более ощутимую угрозу для него представлял брат – Тостиг, эрл Нортумбрии. Хотя Тостиг был моложе (и беднее) Гарольда, он пользовался благосклонностью королевы и был женат на Юдифи Фландрской, единокровный брат которой Бодуэн был регентом при малолетнем короле Франции Филиппе I. Английский претендент на трон вполне мог предположить, что Вильгельм предпочтет поддержать Тостига, а не претендовать на трон самому: надо думать, что такой ход с радостью поддержала бы и Матильда – жена Вильгельма и дочь Бодуэна.

Впрочем, какими бы ни были планы Гарольда, они пошли прахом. Его корабль сбился с курса, а после высадки на сушу эрл попал в плен к Ги де Понтье, который освободил его только по приказу Вильгельма. Это изменило баланс сил между Гарольдом и герцогом. Вместо того чтобы появиться как равный, английский эрл с самого начала оказался в долгу перед нормандцем. Гарольда тут же взяли в поход в Бретань (вероятно, для демонстрации силы), а затем герцог наконец потребовал от него знаменитую клятву. Более поздние нормандские источники утверждают, что Гарольд пообещал поддержать притязания Вильгельма на английский престол, как того всегда хотел Эдуард. Вероятно, они перебирают в формулировках. Однако ясно, что какое-то обязательство существовало, поскольку оно упоминается в более позднем тексте Эдмера, который в остальном весьма сочувствует бедственному положению англичан. То же самое относится и к гобелену из Байё (сделанному английскими мастерами, хотя и для нормандского владетеля), который изображает принесение клятвы (лат. sacramentum) Гарольдом. Вполне возможно, это была клятва верности в связи с церемонией оммажа, и такое предположение подтверждается тем, что в предыдущей сцене гобелена (как и в рассказе хрониста Гийома из Пуатье) Гарольд получает от Вильгельма оружие – как вассал после присяги. Если это так, то описанный акт был достаточно двусмысленным и оставлял обеим сторонам место для интерпретации – несомненно, намеренно. С точки зрения Вильгельма, Гарольд стал его человеком: он должен был проявлять абсолютную преданность и поддерживать его притязания на английский престол. С точки зрения Гарольда, он признал доминирующее положение Вильгельма, не дав при этом никаких конкретных обещаний на будущее {82} .

1065 год сложился для Гарольда лучше. После многих лет брожений знать Йоркшира в октябре подняла восстание против его брата Тостига, объявив того низложенным. Вероятно, Гарольд испытывал при этом смешанные чувства, но сумел воспользоваться событиями, создав союз с Эдвином и Моркаром, сыновьями эрла Мерсии Эльфгара. Более того, Эдуард Исповедник был болен, и Гарольд явно стоял за троном, замещая короля в вопросах, связанных с этим восстанием на севере. Медленно, но верно с пути Гарольда исчезали все препятствия. Освящение Вестминстерской церкви – детища Эдуарда – перенесли на 28 декабря, но состояние здоровья короля все равно не позволило ему присутствовать на церемонии. Он скончался 5 января.

Шансы Гарольда были очень высоки. Главного потенциального внутреннего соперника изгнали из королевства, а сам он только что успешно замещал человека, которого надеялся сменить на троне. Гарольд был королем во всем, кроме имени. И самое главное, он был в Лондоне, когда умер Эдуард. Этим преимуществом Гарольд и воспользовался, обеспечив смену власти на своих условиях и организовав избрание и коронацию уже на следующий день – возможно, во время той же службы, что была посвящена похоронам Эдуарда {83} .

Неподобающая спешка объяснялась проблемами, которые стояли перед Гарольдом. Пусть Тостиг и был изгнан во Фландрию, но он стремился вернуть власть (как и его отец в 1052 году). Кроме того, на корону притязали герцог Вильгельм и норвежский король Харальд Суровый. Существовала и опасность поближе – Эдгар Этелинг. Возможно, Эдгару и не хватало богатства и связей Гарольда, зато он обладал наиболее вескими династическими основаниями для восшествия на престол.

Гарольд явно торопился в расчете на то, что его воцарение будет восприниматься как свершившийся факт, который уже нельзя изменить. Он не мог позволить себе провести следующие полгода в раздорах, поэтому ковал железо, пока горячо. А будучи главным государственным деятелем королевства, Гарольд имел для этого все возможности. После падения Тостига он поддержал притязания Моркара на Нортумбрию. Моркар был младшим сыном Эльфгара, который долгое время возглавлял антигодвиновскую партию при дворе. Таким образом, Гарольд использовал изгнание собственного брата, чтобы заручиться поддержкой своих традиционных соперников. Возможно, ради этого же Гарольд женился на Эдите Мерсийской, дочери Эльфгара, которая ранее была замужем за валлийским королем Гриффидом ап Лливелином. Когда в начале 1066 года Гарольд заявил о своих притязаниях на престол, не осталось никого, кто мог бы ему противостоять.

На пороге смерти Эдуард Исповедник, возможно, смирился с неизбежным. Большинство английских источников сходятся во мнении, что король назначил Гарольда своим наследником (или по крайней мере возложил на него управление государством). Если бы Эдуард протянул еще несколько лет, он вполне смог бы сделать наследником Эдгара. Однако из-за угрозы иностранного вторжения и из-за юного возраста Эдгара король предпочел передать власть в более опытные руки.

Пусть переход короны к Гарольду не стал неожиданностью, но это был захват власти – и притом наглый, – что поднимало вопрос о его легитимности. Для Вильгельма эти события послужили необходимым оправданием. Какими бы ни были прежние обещания Эдуарда, теперь Вильгельм мог изображать из себя законного наследника покойного короля, которого отодвинул от трона честолюбивый эрл Уэссекса. Однако вести военные действия зимой было нельзя, так что герцог запустил дипломатические механизмы. Возможно, первым шагом стало обращение к римскому папе. Вильгельм прекрасно понимал, что вторжение будет воспринято неоднозначно, поэтому стремился везде, где возможно, посеять сомнения в законности правления Гарольда и подчеркнуть свои права на наследование престола. Заручившись папской поддержкой – которую, согласно более поздним источникам, символизировало знамя {84} , – Вильгельм мог придать планируемому вторжению вид священной войны. Оно превращалось в войну с узурпатором и клятвопреступником, врагом Бога и людей.

В помощь Вильгельму было и то, что в последние годы он поддерживал папские инициативы в Нормандии. С начала 1050-х годов папы все более резко призывали к реформированию церкви, и теперь герцог позиционировал себя как потенциальный союзник папы в Англии. Воду на мельницу Вильгельма лило и незаконное положение Стиганда на вершине английской церковной иерархии. Это назначение резко осудили несколько сменивших друг друга пап, и теперь Вильгельм выставлял себя христианским Гераклом, готовым очистить авгиевы конюшни Англии.

С наступлением весны в герцогстве начались активные приготовления к походу. 18 июня Вильгельм освятил новую церковь монастыря Святой Троицы в Кане, заложенную его женой Матильдой («сестринскую» для церкви Святого Стефана). Герцог и герцогиня осознавали опасности предстоящей экспедиции и лишний раз пытались заслужить благосклонность Господа. Божественная помощь для победы Вильгельма была важна не меньше (а то и больше) военной силы. По сути, для этого Матильда и Вильгельм посвятили Богу свою дочь Сесилию. Будучи старшей из дочерей [12] , Сесилия годилась для выгодного династического брака, но Вильгельм и Матильда решились отказаться от этого ради монастыря Святой Троицы {85} . Для благочестивой пары этот вопрос был не пустяковым.