К счастью для Вильгельма, Гарольд проглотил наживку. Вернувшись в Лондон, он собрал еще одну армию. Возможно, кто-то из его воинов сражался у Стамфорд-Бриджа, но основную часть должны были составлять свежие силы, вероятно взятые из армии, распущенной месяцем ранее. Затем это войско направилось на юг и разбило лагерь недалеко от современного города Баттла – примерно в 12 километрах к северу от армии Вильгельма в Гастингсе. Всё было готово к развязке. Остается загадкой, почему Гарольд решил дать бой. Сражения оставались рискованным делом и в лучшие времена, а Гарольд не мог позволить себе потерпеть поражение. Возможно, обычно уравновешенного короля разозлил удар по родине предков. Более вероятно, что Гарольд надеялся повторить свой успех у переправы Стамфорд-Бридж, застигнув Вильгельма врасплох. Так или иначе, эта ошибка оказалась роковой.

Сражение началось утром 14 октября. Как и в предыдущие месяцы, Вильгельм стремился заручиться божественной помощью – и к тому же, чтобы все это увидели. Поэтому он начал день со слушания мессы, а затем взял с собой в битву священные реликвии – как утверждают, те самые, на которых Гарольд клялся двумя годами ранее. Какими бы ни были клятвы Гарольда, это должно было напомнить людям герцога, что Бог на их стороне.

Несмотря на множество рассказов об этом сражении, наши знания о нем отрывочны. Авторы всех сохранившихся текстов не участвовали в битве, а два наиболее подробных изложения – поэтическая «Песнь о битве при Гастингсе» (Carmen de Hastingae Proelio) епископа Ги Амьенского и хвалебный прозаический труд «Деяния Вильгельма» хрониста Гийома из Пуатье – были созданы некоторое время спустя и предназначались для герцогского двора в Нормандии. Однако ясно, что силы были примерно равны. Войско Гарольда расположилось на холме – вероятно, на возвышенности, находящейся в центре современного города Баттла. Это дало ему стратегическое преимущество перед конницей Вильгельма, которая в противном случае оказалась бы полезнее. Однако в тактическом или технологическом отношении армии мало чем отличались друг от друга {92} . Вильгельм мог иметь небольшое преимущество в лучниках. На гобелене из Байё у нормандцев их значительно больше, чем у англичан, в то время как более поздние источники утверждают, что англичане ничего не понимали в стрельбе из лука (хотя это звучит довольно сомнительно). Возможно, когда армии вступили в бой, лучники Гарольда все еще двигались на юг от Лондона или он спешно пытался набрать достаточное их количество. Стрелки из лука особенно эффективны против скоплений пеших воинов, и поскольку стратегия Гарольда заключалась в обороне возвышенности, это делало английское войско уязвимым. И все же едва ли стрельба из лука стала решающим фактором в битве. Благодаря расположению англичане были защищены от нормандских лучников – по крайней мере, поначалу.

Вильгельм попытался проредить войско англичан с помощью обстрела. Затем двинул в атаку пехотинцев, но они не пробились сквозь плотную стену английских щитов. Тогда в бой вступила кавалерия Вильгельма, но вскоре была вынуждена в беспорядке отступить. Гийом из Пуатье предполагает, что бегство возглавляли бретонцы, но «Песнь о битве при Гастингсе» возлагает вину на нормандцев (что более правдоподобно). Вильгельму грозил разгром. Поползли слухи, что герцог погиб, и это внесло смятение в его войско. Как известно, тогда Вильгельм снял свой шлем и обратился к воинам, сплотив их и обратив против преследователей-англичан, которые теперь уже и сами несли значительные потери. Позиции на вершине холма были почти неприступны, но на равнине войска Гарольда становились легкой добычей для нормандских рыцарей. По словам Гийома, этим и воспользовался герцог Вильгельм: он и его кавалерия еще дважды атаковали англичан на холме, а затем притворно отступали и уничтожали тех, кто их преследовал.

Было уже далеко за полдень, и люди Гарольда устали. Их становилось все меньше, они рассредоточились и потому стали более уязвимы. Именно теперь нормандские лучники смогли показать себя. И тем не менее, пока был жив Гарольд, перспективы англичан оставались хорошими. Поэтому нормандцы продолжали атаковать. Решающий момент наступил где-то во второй половине дня, когда погиб Гарольд. Обстоятельства смерти короля до сих пор окутаны тайной. Наш самый ранний источник – Carmen – говорит, что Гарольда убил нормандский «эскадрон смерти», состоявший из герцога Вильгельма, Евстахия Булонского, Гуго де Понтье и Роберта Гилфара. Возможно, одна из двух сцен смерти на гобелене из Байё изображает именно этот момент. Однако подозрительно, что непосредственно причастными к кончине Гарольда оказались такие высокопоставленные фигуры, и эти подозрения только усиливаются, если учесть, что Ги Амьенский (автор поэмы) включил в эту группу своего брата Гуго {93} . К началу 1080-х годов появилась альтернативная версия событий – возможно, более точная. Знаменитую историю о том, как Гарольд встретил свою смерть со стрелой в глазу, до сих пор рассказывают в большинстве британских школ. Первым эту версию зафиксировал Амат из Монте-Кассино – хронист, писавший на территории нормандских владений на юге Италии около 1080 года. Текст Амата сохранился только во французском переводе начала XIV века (а следовательно, находится на расстоянии шага от латинского оригинала), и на этом основании его часто ставят под сомнение. Но перевод достаточно точен – вмешательства переводчика имеют вид отдельных пояснений и пропусков, и в целом текст заслуживает уважительного отношения. Эта сцена смерти, по-видимому, тоже изображена на гобелене, хотя фрагмент подвергался реставрации {94} .

В конце концов, важнее сам факт гибели Гарольда, чем ее обстоятельства. После смерти короля поражение превратилось в бегство – и тут, преследуя англичан, нормандские рыцари оказались в своей стихии. Вместе с Гарольдом пали двое его братьев, а также значительная часть английской аристократии. Не осталось никого, кто мог бы вновь собрать армию англичан. Победа была настолько полной, насколько это могло быть в Средние века. Теперь почти ничто не отделяло Вильгельма от короны, которой он жаждал.

В декабре 1066 года Вильгельм отправился в Лондон: он был готов к восшествию на престол. После катастрофы при Гастингсе английская армия фактически перестала существовать, а вместе с ней исчезло и сопротивление со стороны англичан. И все же дорога в Лондон оказалась не совсем гладкой. После победы Вильгельм сначала ждал в Гастингсе, ожидая, что англичане принесут ему присягу. Когда этого не произошло, он занялся дальнейшим разорением графств, окружавших Лондон, и планированием похода на столицу.

В Лондоне строили другие планы. Пусть Гарольд и его братья пали, но эрлы Эдвин и Моркар, которые зачищали север во время гастингской кампании, были живы и здоровы. Вместе с архиепископами Стигандом и Элдредом они выдвинули в короли Эдгара Этелинга. Юный возраст Эдгара с лихвой компенсировался легитимностью. Ожидания многих, что Эдгар будет долго и плодотворно править, подтверждаются действиями монахов Питерборо, которые недавно потеряли аббата. Новым аббатом они избрали одного из своих, некоего Бранда, и стали добиваться согласия Этелинга на это назначение, которое новоизбранный король с готовностью дал (поступок, который Вильгельм не забудет).

Но даже если на тот момент перспективы Эдгара выглядели не такими уж плохими, было ясно, что ему предстоит тяжелая борьба. Англичане только что потерпели крупное поражение и оказались в невыгодном положении. Требовались быстрые и решительные действия. Чем активнее был Вильгельм, тем тщательнее местные английские аристократы взвешивали варианты. Большинство предпочло бы Эдгара, но ставить не на ту лошадь было рискованно, и прагматизм брал верх над идеализмом. К тому же Эдгар был молод и неопытен. Возможно, существовали разногласия и внутри английского лагеря; во всяком случае, Уильям Мальмсберийский сообщает, что у Эдвина и Моркара имелись собственные планы на трон {95} .