Лев прибыл в Беневенто в июле и встретился с Дрого и Гвемаром IV Салернским. Оба согласились с тем, что нападения на территорию Беневенто должны прекратиться. Однако на деле выполнить это обещание им было не по силам, особенно Дрого, правление которого оспаривалось с самого начала. Поэтому набеги баронов из Апулии продолжились. Но грабежи, совершаемые нормандцами, беспокоили не только Льва и жителей Беневенто. Местное население Апулии, которое когда-то приветствовало северян как освободителей, теперь считало их такой же негодной властью, как и бывших византийских правителей. Сам Дрого ощутил на себе всю тяжесть этого возмущения, когда летом 1051 года приехал в Монте-Иларо (недалеко от Бовино). Утром 10 августа он, как обычно, отправился молиться в церковь, а там ничего не подозревающего графа поджидал в засаде один из якобы верных его соратников – Рисо. Когда Дрого вошел в церковь, Рисо убил графа. В ходе этого нападения погибли и многие другие люди Дрого {171} . Это убийство стало одним из целой серии покушений на нормандских аристократов.

Формировался масштабный антинормандский альянс. Византийские императоры давно искали подходящих союзников для борьбы с северными захватчиками. Теперь, когда папа Лев находился на стороне лангобардских князей и стремился наладить отношения с Византийской церковью на Востоке, появился шанс на более широкую коалицию. Этот процесс потребовал некоторого времени – отчасти потому, что к нему не решался подключиться Гвемар IV, который все еще поддерживал тесные связи с апулийскими нормандцами. Однако в 1052 году убили и Гвемара, и его брата, и путь для великого союза был открыт. К началу 1053 года к нему присоединились германский император Генрих III, папа Лев, лангобардские князья Капуи и Беневенто и византийский император. Перспективы нормандцев стали выглядеть мрачно.

Оказавшись припертыми к стенке, те решили сражаться. Теперь их силы объединялись под знаменем Онфруа, самого молодого из старшей ветви Готвилей, ставшего в 1051 году графом Апулии после Дрого. Стратегия нормандцев была ясна: не дать папской армии встретиться с войсками византийцев на юго-востоке. Вильгельм из Апулии сообщает, что нормандская армия Онфруа включала 3000 рыцарей, а также полутысячный отряд пехоты. Эти цифры – а они вполне правдоподобны – выглядят впечатляюще. Однако войско Льва было гораздо больше: хотя поддержка со стороны немцев оказалась минимальной (Генрих III смог выделить всего лишь несколько сотен пехотинцев из Швабии), папа набрал внушительную армию в лангобардских княжествах, которые в последние годы сильно пострадали от нормандцев. Командовал войском сам Лев.

Папская и нормандская армии встретились возле Чивитате, небольшого городка у реки Форторе. В силу меньшей численности нормандцы сначала прибегли к переговорам. Они предложили признать зависимость от папы, как сделали жители Беневенто. Но попытки умиротворить Льва не увенчались успехом, и нормандцы, у которых осталось мало пространства для маневра, предпочли вступить в бой. Это было рискованно, но разумно. У нормандцев не хватало припасов, и время играло на стороне Льва. Чем дольше нормандцы ждали бы, тем вероятнее на помощь папе могли прийти византийцы. Сражение же – дело непредсказуемое, где решительностью можно одолеть количество.

Это и доказала битва при Чивитате. Онфруа и апулийские нормандцы стояли на левом фланге армии [24] , Ричард (двоюродный брат Райнульфа из Аверсы) и его рыцари – на правом. Первые встретили ожесточенное сопротивление швабской пехоты, зато Ричард сумел обратить в бегство лангобардов, затем развернулся и атаковал немцев с тыла {172} . В результате нормандцы одержали победу – столь же полную, как при Гастингсе. Не менее значимыми были и ее последствия. Папа Лев попал в плен к нормандцам. И хотя они не сразу воспользовались своим выигрышным положением, разногласия внутри византийского лагеря и последующая смерть Льва помешали возрождению антинормандского союза.

После этой победы продвижение нормандцев значительно ускорилось, и быстрее всего оно происходило в Калабрии {173} . Власть Византии на территории Италии была сильнее на противоположном побережье – в Апулии, то есть в регионах, находившихся ближе к центру империи. Там продолжалось ожесточенное сопротивление нормандцам. Калабрия же – ворота на Сицилию – оказалась уязвимее. К 1056 году Роберт подчинил себе всю провинцию к северу от Крати; он также получал дань от территорий, расположенных южнее, включая Бизиньяно, Мартирано и Козенцу. В следующем году Онфруа умер, и Роберт сумел занять его место, став графом Апулии.

Имея в своем распоряжении новые ресурсы, он быстро разобрался с оставшейся частью Калабрии. К началу лета 1057 года Роберт уже успел совершить дерзкий рейд в Скуиллаче, а потом проследовал вдоль восточного побережья до Реджо, византийской столицы региона. Из-за мятежа Петра, сына Амика, Роберту пришлось вернуться в Апулию и оставаться там до конца лета, однако к осени 1057 года он уже снова был в Калабрии, где совершил не увенчавшееся успехом нападение на Реджо.

В этот момент нормандцам снова начали мешать разногласия. Недавно к Роберту присоединился его младший брат Рожер, который стал его наместником в Калабрии. Однако Рожеру, как когда-то самому Роберту, не хватало предложенного вознаграждения. Наш единственный источник, описывающий его обиды на брата, – Малатерра, а он излагает более позднюю точку зрения сицилийского двора Рожера. Неудивительно, что он обвиняет Гвискара в ревности и скупости. Но, как и Дрого ранее, Роберт мало что мог дать брату. Успехи в Калабрии были значительны, однако ситуация оставалась крайне нестабильной. Роберту также приходилось разбираться с Апулией, где византийцы продолжали держаться, а его власть совсем недавно попытался оспорить Петр, сын Амика.

Эти разногласия в сочетании с голодом, поразившим Калабрию, остановили наступление нормандцев. Решение пришло в конце 1058 года: Роберт пообещал Рожеру половину Калабрии – но ту, которая все еще находилась под властью Византии. Это не сокращало собственных владений графа, зато Рожер мог полагаться на будущие завоевания. Кроме того, Роберт женился на Сишельгаите – дочери лангобардского князя Гвемара IV, благодаря которому появилось первое нормандское поселение в Аверсе. Само княжество Салерно пережило бури начала XI века успешнее, чем большинство его соседей, – отчасти благодаря твердой руке князя. Однако после смерти Гвемара и битвы при Чивитате оно вступило в стадию упадка. Как и в Капуе и Беневенто, основные причины были внутренними, но господство нормандцев также не помогало исправить ситуацию.