Мокрый шершавый язык вылизывает мой подбородок, от этого мерзкого ощущения сон, как рукой снимает, резко сажусь на диване, держа на вытянутой руке мелкую поскуливающую крысу.

— Забыл я за тебя, чудовище, — опускаю песеля на пол.

Иду в кухню. Он, мелко перебирая лапками, стучит когтями по ламинату. Меня в очередной раз передергивает. Ну почему она не завела какого-нибудь добермана или ротвейлера? Немецкая овчарка тоже неплохая собака. Ну почему крыса?

Луи набрасывается на корм, разбрасывая вокруг миски его добрую часть. Недоразумение… Качаю головой. Жду, пока он наестся и напьется. Цепляю поводок. Ну что ж, мы в ответе за тех, кого приручили.

— Пойдем гулять, уродец…

— Я тебе уже говорил! Нужно сделать так, чтоб он сам захотел с ней развестись!

— Легко сказать. Он везде уже подмазал. Три месяца им на подумать дали… Два еще ждать, а потом еще минимум месяц, прежде чем нас распишут.

— Позвони Гурову! Чего ты тормозишь!? Ты его Спиди-гонщика по фрагментам собрал, он тебе по гроб жизни обязан теперь.

— За своего отпрыска он меня уже отблагодарил, — толкаю колесо машины носком ботинка. — Не хочу я с ним связываться. Я и эту благодарность скрепя сердце принял.

— Ему тачку подогнали, а он морду кривит.

Серега не понимает одного. Связываться с такими людьми себе дороже. Я не выбирал пациента, мне на скорой его привезли. Я и так себе на горло наступил, принимая этот подарок. «Таким людям лучше не отказывать, — предупредил меня его человек и вручил ключ от БМВ.».

Не то, что бы я его боялся, но связываться не хотел. Отказ принять машину этот человек счел бы за оскорбление. А врагов мне не надо. И так не жизнь, а сплошная нервотрёпка. Эта машина стоит, как моя квартира. Сам я бы в жизни ни купил бы себе ничего подобного. Ездил на своем видавшем виды Хендае и горя не знал. Теперь катаюсь вокруг заправки и жалею, что продал Туксон. Коллеги поглядывают с завистью, а я ее уже на продажу выставил. Не нужна мне такая машина. Лучше землю куплю в каком-нибудь приличном коттеджном поселке, поближе к городу. Уже присмотрел пару участков. В квартире мы не поместимся. Дом нужно строить.

— Чем больше всего дорожит ее муж? — не успокаивается Серега.

— Должностью своей, наверное… Не семьей это точно.

— Вот именно… должностью. Не тупи! Позвони! Этот гусь же уже очухался немного? Его припугнут, тем что с креслом своим попрощаться может, он сам процесс развода ускорит. Давай уже активнее, активнее, — жестикулируя подгоняет меня Серега. — Звони сейчас! А я пока Рябовой позвоню.

— Кому?

— Я тоже между прочим связи имею. Эта тетенька распишет вас в течении недели, а может и быстрее. Три месяца ждать собрался, — качает головой.

Какое? Смотрю на кольца, выставленные передо мной, и теряюсь. С Олей мы классику покупали. Алена свое кольцо вообще через неделю посеяла. У Нины было широкое, классическое, из красного золота. У нее даже отпечаток от него еще остался.

— Выбрали что-нибудь — улыбчивая девушка, старается максимально скрыть свое раздражение. Я уже с полчаса стою и просто пялюсь на золотые обручи. — Может быть, все-таки классика? Она вне времени. Можно из белого, а к нему…

— Нет! Только не классика.

— Может тогда невесту приведете, обручальные кольца, обычно вдвоём выбирают.

— Вот это, — указываю пальцем на крайнее колечко. Белое золото, дорожка из мелких бриллиантов.

— Размер?

— Восемнадцать. Нет, восемнадцать с половиной.

— Уверены?

— Да.

— Тогда для вас, вот это… — достает широкий обруч без камней.

Нина еще не в курсе. Ее бывший муженек не рискнул ей звонить. Он был тактично предупрежден о том, что ее беспокоить не стоит.

Наверное, Нина будет первой женщиной, которая одновременно получит свидетельство о разводе и свидетельство о браке. Разница в датах — десять дней. Все-таки я не ошибся с выбором профессии. Прав Серега, нужно быть идиотом, чтобы не пользоваться привилегиями, о которых некоторые даже не мечтают.

Лиза почти поправилась. Девчушка расцвела и обзавелась пухлыми щечками. Подумать только! Умудриться наесть щеки в больнице, да еще и в ожоговом отделении. Мне сложно представить, какова была ее жизнь до встречи с Ниной. Она все еще на больничном и будет числиться пациенткой больницы до тех пор, пока мы не заберем детей домой. Выпишут из ожогового, оформим в педиатрию, будем «обследовать» ее столько, сколько возможно. В приют она не поедет. Я обещал Нине. И буду держать свое обещание, даже если мне снова придется пойти на поклон к сильным мира сего.

Женька все еще бычит, но уже подумерил свой пыл. На днях забирал их с Ванькой. В кино ходили. На экране черте что, вакханалия какая-то… И это сейчас мультипликацией зовется? То ли дело в наше время мультики были. Одно «Ну погоди!» можно пересматривать бесконечно. А они сидят, раскрыв рты, и не моргают.

Ванька так вообще, как дышать забывал. Я за него даже переживать немного начал. Забавный пацаненок, головастый, вихрастый. Его родители в аварии погибли. Мальчишка в детском саду в тот момент был. Не доехали они за своим ребенком буквально пару кварталов. А бабушка, которая забрала его к себе, умерла через два года. Так он и оказался в детском доме, где живет с шести лет.