— Это так происходит со всякой музыкой? — заинтересованно спросила Ирина Чен.

— Со всякой, — согласилась Арина. — Даже если я танцую обычный танец, то всегда погружаюсь в сюжет. И всегда могу сказать про него что-либо.

— А что другие фигуристки скажут? — поинтересовалась Чен. — Например, Марина Соколовская? От чего отталкиваешься ты, когда разучиваешь программу и катаешь её?

— Я предварительно читаю про эту музыку, — ответила Соколовская, с интересом глядя на корреспондента. — Если это опера, читаю либретто или произведения, связанные с ней. Например, сказки. Ну и сама музыка… Её надо слушать и слышать, что она означает.

— А сейчас вопрос Тане Малининой. Твоя короткая программа на тему балета «Лебединое озеро». Скажи, а ты видела этот балет?

— Видела, — кивнула головой Малинина. — К нам в Свердловск приезжал Большой театр, и мы ходили на балет специально, чтобы посмотреть балетные позиции и танец целиком.

— И у тебя эти позиции получились очень хорошо! — похвалила Ирина Чен. — А сейчас задам ещё вопрос Люде Хмельницкой. Мне сообщили, что ты сегодня исполнила два сложнейших прыжка, которые и в мире-то мало кто прыгает: лутц и флип. Скажи, пожалуйста, как вообще проходил процесс подготовки к ним? С чего всё началось?

— Началось всё с двойных прыжков, — уверенно ответила Арина. — В один момент я почувствовала, что начинаю перекручивать двойные зубцовые прыжки. Мне пришлось прикладывать усилие, чтобы не дать себе перекрутить и не упасть. И мы с тренером решили, что лучше это усилие пустить в дополнительную силу отталкивания, чтобы докручивать тройной прыжок, чем тратить силы на компенсацию перекрута двойного.

— То есть тебе первоначальная ошибка пошла во благо? — улыбнувшись, спросила Ирина Чен.

— Да, — согласилась Арина. — Мне эти прыжки легче достались, чем другим.

— А как ты думаешь, другие фигуристы и фигуристки смогли бы выучить эти сложнейшие прыжки?

— Я думаю да, но для этого… — Арина замялась и скомкала ответ. — Придётся много работать в межсезонье.

Ирина Чен напоследок задала фигуристкам несколько ничего не значащих вопросов, потом поблагодарила за интервью и сказала, что вопросов пока не имеет.

— Ну, раз вопросов больше нет, вы свободны, девочки! — заявил Шеховцов.

Фигуристки вышли в коридор, и тут Соколовская пихнула Арину локтем в бок:

— Ты чё, не узнала её?

— Нет, — неуверенно ответила Арина. — А кто это?

— Это же легендарная Ирина Чен! — смешно округлила глаза Соколовская в удивлении, что Арина не знает такой простой в её понимании истины. — Она же легендарная легкоатлетка! Чемпионка мира и олимпийских игр! А сейчас, похоже, журналистом в «Советском спорте» работает! Классно! Смотри, какая она вся утончённая и интеллигентная! И вопросы интересные задаёт, не то что эти местные корреспонденты: «Когда училась?» и «Когда начала кататься?».

— Ну, журналистом наверное, хорошо после окончания карьеры работать, — осторожно сказала Арина. — Или депутатом.

— Ой, да ну тебя нафиг, Люська! — звонко рассмеялась Соколовская. — Пошли на выход. Жрать уже охота.

Неожиданно! У выхода на стоянку троих фигуристок встречала большая толпа. Да! Начала подбираться слава! Кроме группы поддержки из Екатеринбурга и родителей, собралось и много обычных зрителей, терпеливо ждавших фигуристок, чтобы поблагодарить их и взять автограф. Или поговорить за жизнь.

— Вот они! Вот они идут! — крикнула женщина в красном пальто, первая увидевшая фигуристок, когда они были ещё за стеклянными дверями.

— Да нет! Это не они! — заспорили с ней другие болельщики. — Те вон какие высокие были, а эти совсем низкие и худые! Это же вообще дети какие-то тощие!

Арина, услышавшая этот спор, улыбнулась — явление «неузнавания» в фигурном катании попадалось сплошь и рядом. Коньки визуально делают фигуристку выше, и все девушки-фигуристки смотрятся длинноногими моделями, если уж телосложение совсем не худосочное. Да и в прокате, когда спортсменка исполняет элементы, кажется она визуально выше и объёмнее. И какое разочарование ожидало болельщиков, особенно смотревших прокаты по телевизору, когда их любимица, только что выбивавшая слезу гаммой чувств в гениальной постановке, и которая вызывала любовь, на деле оказывалась совсем обычной девчонкой-невеличкой с ростом «метр в кепке», в невзрачном спортивном пуховике и со спортивной сумкой через плечо. В автобусе увидите — не узнаете! А скорее всего, сгоните с места.

— Люда? — неуверенно спросила женщина в красном пальто, вглядываясь в спортсменок. — Это они! Ой, точно! Это Люда, Марина и Таня! Урааа! Ну как вы не узнали?

— Ой, и правда, они! А можно автограф? У меня открытка есть! — крикнула девушка лет двадцати в капоре и джинсовой куртке, протягивая открытку и ручку. — Ну пожалуйста!

И тут вся толпа болельщиков нахлынула, чуть не задавив спортсменок. Как всегда, кому-то нужно было автограф, кому-то лично вручить подарок, а кто-то и поговорить хотел тет-а-тет. Наверное, признаться в любви…