Участниками беседы были сам старейшина, почтенный старец Ханала и племянник Хундилы Алзис, пришедший к дяде занять мешок зерна - да так и оставшийся до обеда. Присутствовали также заявившиеся с важной информацией Вутерих и Герменгельд.

Вутерих был мрачен, Герменгельд - задумчив. Хотя насчет дум Герменгельда никто в селе давно не обольщался. Невелик умом Герменгельд. Что ему было от богов выделено, все в рост пошло, на ум ничего не осталось.

Как сказано, речь шла о пришлых "богах". Вутерих, уже составивший о них свое мнение, высказался однозначно:

– Чужие это боги - и весь сказ.

От волнения он даже кулаком по столу двинул.

– Чужие это боги. И зло замышляют.
– Вутерих угрюмо посмотрел на Хундилу. Старейшина сидел, целиком погруженный в думы.

Алзис вместе с Герменгельдом налегали на пиво, оставшееся после вчерашнего совместного пиршества. Оно, конечно, неважное пиво варят в доме Хундилы, кислое и водянистое. Но коли другого нет...

Вутерих пива почти не пил, ораторствовал.

Это же неслыханное дело, чтоб боги к чужим племенам приходили. Это же нарушение всех обычаев, что земных, что небесных! У каждого народа - свои боги, коим и следует жертвы приносить и у коих помощь испрашивать. А чужие боги - что? Даже и захотят помочь чем, так откуда им ведомо, что чужому народу требуется? И опять же, свои боги обидятся. Уж своих-то богов мы знаем. Если обидятся - беда. А эти? Что у них на уме?

– М-м-м...
– протянул Хундила, вроде бы и соглашаясь и вроде - с сомнением.
– Так говоришь, единоборствовали на берегу?

– Единоборствовали, - Вутерих нахмурился.
– А прежде с божеством реки общались. Только я вот что думаю. Не воинские это боги. И Герменгельд так считает.

Герменгельд хрюкнул, соглашаясь.

– Может, это скотские боги, - подал голос Алзис, племянник, тощий, рыжий, с оттопыренными ушами.
– Пригнать к ним скотину и посмотреть. Если это боги скотские, то благословят скот.

– Ага, они благословят!
– насмешливо сказал Вутерих.
– А через седмицу твой скот и падет. А богов - поминай, как звали.

Вутерих повернулся к Хундиле.

– Вот и Травстила-кузнец тоже сомневается, - сказал он.

– Что говорит кузнец?
– Хундила помрачнел. Одно дело - Вутерих, другое - Травстила. У кузнеца глаз верный.

– Сам же слышал, - напомнил Вутерих.
– Сомневается он. Кузнец, он как обычно - себе на уме. Только, заметь, от богов он стороной держится.

– Он от всех - в стороне, - буркнул Хундила.
– А ты почему думаешь, что чужие боги зло замышляют?
– старейшина зыркнул на Вутериха из-под кустистых.

– А как мне еще думать? Что хорошего от них? А дурного - пожалуйста. Вот Герменгельду руку повредили. Скажи, Герменгельд.

Дюжий верзила Герменгельд поддакнул:

– Ага!
– и потряс рукой.

Правду сказать, рука его уже забыла, что ее "повредили".

– Ты, Хундила, сам подумай, - Вутерих наклонился сначала к старейшине, потом быстро повернулся к Ханале: - И ты, Ханала, подумай. Ты же мудр, все повидал. Как было? Злые квеманские духи сперва в Нидаду вселились. Нидаду мы очистили, ладно. И что же дальше?

– Во-во, - поддакнул Герменгельд.
– Что дальше?
– и шумно отхлебнул из чашки.

– А дальше - ОНИ!
– Вутерих поднял палец.
– Они! Неведомые боги. Тут как тут. И что они делают?

– Что?
– спросил Герменгельд с важностью.

– А они Книву привечают!
– с торжеством воскликнул Вутерих. Нечистого Книву, который с Нидадой был. Книва-то, мало что нечист, так еще и глуп, молоко на губах не обсохло. Рад стараться!
– Вутерих сжал кулаки. Вот ты, старейшина, сам посуди: если бы наши боги пришли, нешто они бы так с нечистым поступили?

– Это точно!
– насмешливо сказал Алзис.
– Наши боги не только из Книвы кровь бы выпустили, но и из Герменгельда. Да и из тебя, Вутерих, тоже. Головы бы вам поотрывали за непочтение. А от этих я что-то зла пока не видал, так что в этом с тобой, Вутерих, согласен: не наши они боги. Да это и сразу ясно было, коли они языка нашего не ведают.

– Вот я к тому и клоню, - гнул свое Вутерих.
– Хитрят они. Под себя нас гнут. Смотрите, что выходит. Сперва Книва. Теперь уже и Сигисбарн. Да что Сигисбарн. Вон и сам Фретила, на что муж уважаемый, а перед чужими богами стелется.

– И мне вон руку попортили, - напомнил Герменгельд и шумно отпил пива.

– Молчи, Герменгельд, - оборвал Вутерих.
– Надоел со своей рукой. А ты, старейшина, думай. Вот и еще: сегодня Брунегильда на подворье у себя причитала. Чего блажишь-то, спрашиваю. А она в ответ: Фретила с чужими богами родниться хочет, Рагнасвинту к ним посылает.

Тут Вутерих метнул взгляд на Алзиса: как, понравилось, защитничек?

Алзис враз помрачнел, а Хундила аж подскочил:

– Что-о?! Этот? Фретила? С богами породниться? Пришлец бурговский! Да кто его в селе приветил? Я! Стало быть, и мне...