Шрифт:
– Она с тобой?
Тот кивнул.
– Помощь не нужна?
Возможно, он намекал на помощь врача, потому что человек в здравом уме не стал бы вот так кататься на ночь глядя по NH08 с иностранкой на пассажирском сиденье, но Игрек отрицательно мотнул головой, и нас отпустили с миром.
– Как я могу быть не с тобой, если мы сидим в одной машине? – удивилась я.
– Может, я тебя похитил и везу продавать. Всякое бывает, – объяснил Игрек, и мрачно пошутил:
– А что, может, и правда надо было продать тебя талибам 89 и решить финансовые проблемы?
89
Радикальное движение, запрещено в РФ.
– Или мне тебя, – не осталась в долгу ехидная я. Если вдуматься, зачем талибам 90 я? То ли дело государственный служащий, который работает на ненавистное прозападное правительство – его не грех и в плен взять, и выкуп попросить. В то время подобные случаи были нередки.
В Кабул мы вернулись уже в полной темноте.
***
… а ведь уже 31-го мая 2017 года в нашу жизнь вторглась война.
Меня разбудил толчок, от которого вздрогнула кровать. Землетрясение? Да нет, вроде тихо. Икс и Игрек были на службе, часы показывали 11 утра. В ту пору я ещё постилась, до ифтара оставалась целая вечность, а во сне время шло быстрее. Я потянулась снова обнять подушку, и тут телефон ожил.
90
Радикальное движение, запрещено в РФ.
Сообщений было два: «Обалдеть, какой взрыв!» от Ахмада и: «Ничего не бойся, ни в коем случае не выходи на улицу и лучше не читай новостей» от Игрека. Как это – не читай? В новостях говорилось, что пять минут назад в «зелёной зоне» Кабула, прямо возле посольства Германии, произошёл теракт, который назовут «афганским 11 сентября» – взорвалась наполненная взрывчаткой цистерна. Погибло по меньшей мере 150 человек, ещё 400 с лишним пострадали, и в тот день впервые в социальных сетях появились слова Kabul bleeds, pray for Kabul 91 (в последующие годы к ним будут прибегать снова и снова). Всё случилось в какой-то паре километров от нашего дома. Разбудивший меня толчок был отголоском взрывной волны.
91
Kabul bleeds, pray for Kabul – Кабул истекает кровью, молитесь за Кабул (англ).
Эта книга вовсе не о политике, но замечу мимоходом, что в теракте было немало странного. Как могла цистерна оказаться в той части города, куда в светлое время суток грузовым машинам въезд был запрещён? Как так вышло, что её не заметили? Над Кабулом тогда висело два-три (а то и больше) американских аэростата – они же системы постоянного обнаружения угроз, PTDS. При необходимости они могли рассмотреть цвет радужки у подозрительного человека, но почему-то проглядели заминированный автомобиль на всём его маршруте. По слухам, персонал немецкого посольства был эвакуирован накануне. NDS 92 обвинил во всём «Сеть Хаккани» 93 , которые якобы организовали взрыв при поддержке Пакистана. Пакистанский МИД возмутился. Ответственность на себя так никто и не взял.
92
NDS – National Directorate of Security, афганская служба госбезопасности в 2001 – 2021 годах.
93
«Сеть Хаккани» – террористическая организация, действующая на территории Афганистана и Пакистана. Союзник «Талибана». Запрещена в РФ.
На закате Игрек, Икс и я молча побрели в сторону «зелёной зоны». Под ногами хрустело битое стекло, дома стояли без окон, кое-где смело вторые этажи и выбило двери, а стены пошли трещинами. Воронка на месте взрыва была чудовищная – не знаю, правда ли девять метров в глубину, как писали некоторые СМИ, но и диаметр с того места, откуда полицейские разрешили нам посмотреть, впечатлял не по-хорошему. Как скажет мне несколько лет спустя один сотрудник посольства РФ в Кабуле, «это был тот ещё Сталинград».
Перед госпиталем в Шахре-Нау стояли десятки посетителей: одни, легко раненые, до сих пор ждали приёма, другие пришли узнать о состоянии родных и друзей. Они стояли молча, серьёзно и с достоинством перенося и жару, и своё горе. Очередь казалась бесконечной. Изнутри госпиталь я увижу ещё не скоро, но и снаружи он произвёл сильное и мрачное впечатление.
– Вот такой вот он, Афганистан, – прервал молчание Икс. – Утром выходишь из дома и не знаешь, вернёшься ли вечером. Но пока что мы живы, ребята, так давайте жить!
Страшный день закончился чаем, шахматами и большой коробкой пирожных, но Игрек, желая мне спокойной ночи, добавил:
– Алекс, ты не хочешь уехать? Может стать хуже.
Хуже действительно стало. Следующая атака случилась на кладбище, где хоронили жертв прошлого взрыва, и снова унесла жизни нескольких десятков человек. В Кабуле и провинциях неподалёку начались протесты. Люди перекрывали дороги и устраивали демонстрации – пускай, мол, правительство, которое не может ни безопасность обеспечить, ни виновных наказать, убирается в отставку ко всем чертям, но итоге в отставку отправились только командир кабульского гарнизона и шеф полиции. В воздухе висело что-то недоброе. Все, включая меня, ожидали чего угодно и при том в любой момент.
И всё же мне казалось, что уехать я просто не имею права. Как же тут Афганистан без меня? Вдруг я уеду и всё тут посыплется, и вернуться уже будет нельзя? А друзья мои новые как же? Пропадут ведь. Кто их поддержит? Кто с ними в шахматы сыграет? И вообще, я же не трус, чтобы вот так сбегать!
Такие глупые романтические мысли приходили в голову иностранке, которая пока мало, ой как мало знала и о стране, и об афганском характере. И чья туристическая виза истекала уже через две недели. Через двенадцать дней. Десять. Через неде… Так, а можно ли вообще продлить туристическую визу? И где? И как?