— Он справится, — оборвал я её бормотание.

Девушка смолкла и нахмурилась, явно на меня обидевшись — я не оправдал её ожиданий, как спаситель неразумных младших братьев.

Сам же Павел окинул взглядом трибуны и немногочисленных зрителей, после чего посмотрел на меня. Было видно, что ему не хватает поддержки и веры в себя.

Я кивнул парню и поднял кулак, давая понять, что буду за него болеть и верю в его победу.

Заметив мой жест, Алла возмутилась:

— Вы ещё и подначиваете моего брата! На драку? Вы же знаете, что у него нет шансов! Зачем вы его обнадёживаете? Это жестоко с вашей стороны! Представляете, как его сломает, когда он проиграет?

Я улыбнулся, не сводя глаз с парня на арене.

— Думаю, у него всё-таки есть шансы.

Алла фыркнула в ответ, добавив, что «мужчины — это маленькие дети», а потом опять смолкла. Если бы она знала, на что поспорил её брат, то злилась бы уже не на меня. Она бы Павла по арене сама раскатала, опередив голема.

И вот под напряжённое молчание трибун из другого зала вышел наконец противник Павла Гауза.

Это была высокая каменная громада в сером плаще до самого пола.

Родовой голем Жаровых был такого же роста, что и Лавр-325, но по ширине плеч и внешней мощи всё же превышал моего учителя. Тяжёлой поступью он взошёл на арену, выкрашенную красной краской, спокойный и невозмутимый.

В отличие от Павла, который сразу занервничал.

Он впервые видел этого голема. Разница в габаритах между противниками была раз пять, если не больше, и даже при беглом взгляде можно было констатировать: человек не справится с големом.

Я бросил взгляд на верхние ряды, где сидели брат и сестра Жаровы.

У девушки был очень заинтересованный и азартный вид, она даже вперёд подалась, чтобы лучше разглядеть, как размажут по арене несчастного очкарика Гауза. А вот сам Корней ухмылялся, довольно поглядывая на Аллу.

Павел использовал защиту Пути Динамис, покрывшись невидимым слоем брони гладиатора. Затем он приставил кулаки костяшками друг к другу и резко опустил обе руки вниз, активируя на перчатках «Умное снаряжение».

Голубая проекция крупных кулаков выросла поверх его ладоней.

Потом парень смерил взглядом голема и произнёс бесстрашным голосом:

— Ну привет!

Тот ничего не ответил. Вместо этого скинул с себя длинный тяжёлый плащ.

— Мать вашу, — сквозь зубы процедил я, увидев неприятный сюрприз от голема.

Вместо двух рук у него имелось четыре.

Четыре каменных мощных руки!..

— БОЖЕ МОЙ!.. — Алла немедленно вскочила и всё-таки не удержалась от призыва: — ПАША! УХОДИ ОТТУДА! ПА-АША!

Я поднялся и, прижав девушку к себе, быстро заговорил:

— Успокойтесь. Если будет угроза жизни вашего брата, то я сам вмешаюсь в поединок. Судей тут нет.

Она с надеждой посмотрела мне в глаза:

— Обещаете?

— Да. Обещаю.

— Так же обещаете, как обещали отговорить его от поединка? — В её голосе всё же появилась претензия.

— Присядьте, Алла Савельевна! Прошу вас! — жёстко сказал я, и девушка неожиданно подчинилась.

Тем временем сам Павел в ужасе оглядывал четыре руки голема и что-то шептал себе под нос. Слух сидарха уловил только паническое: «…ну всё… мне конец…».

Он перевёл ошарашенный взгляд на меня, ища поддержки и, возможно, разрешения свалить с арены и не участвовать. Но потом посмотрел на сестру — и на его физиономию вернулась прежняя решимость.

Корней Жаров даже привстал с кресла — говнюка распирало от превосходства.

Зрители замерли в ожидании схватки. Никто не ожидал такой подставы от Жарова, кроме его собственной сестры. Уж ей-то было известно, какой родовой голем будет участвовать в поединке.

Как сказала Алла, этого каменного гиганта звали Бронислав-22.

Судя по цифре, это была его двадцать вторая модификация. К тому же, кроме четырёх рук, он был снабжён интеллектом.

Шансы Павла резко уменьшились, хотя их и так было немного.

С другой стороны, он хоть и был «доверчивым и неопытным», как говорила его сестра, но всё же не совсем идиотом. По крайней мере, я видел его в бою, когда мы провалились в червоточину. А там он вёл себя достойно, хоть и порой перегибал с азартом, и рисковал бездумно.

Я подошёл к краю арены и громко сказал Павлу:

— Представь, что это тварь из червоточины! Ты их уже побеждал!

Эту фразу услышали все.

Некоторые студенты, похоже, даже не могли себе представить, что хрупкий Паша Гауз вообще сражался в червоточине, а не отсиживался в тылу, пока его защищали другие.

Он благодарно кивнул мне и сосредоточился на противнике, приняв стойку борца и приготовив Накладные кулаки.

У него была упаковка всего на пятьдесят ударов, а это ещё больше сокращало его шансы на победу. Он должен был за пятьдесят ударов нокаутировать голема с четырьмя руками.