Я медленно, как во сне, обернулась, и увидела решительно выпяченный подбородок самого жениха и согласно-обречённое выражение глаз его подельников. Отец откашлялся, победно улыбнулся и принялся витиевато убеждать его в том, что он чрезвычайно счастлив этому предложению. Я стояла и непроизвольно сжимала губы. Моё мнение никого не интересовало. Впрочем, это как раз было понятно, но как этот Стивен-как-его-там решился на это?

Ноги болели уже совсем невыносимо, но у меня сейчас проблемы были пострашнее. Я вновь плюхнулась на своё место и оглядела собравшихся. Согласно этикету, я могу сказать несколько слов, в которых должна поблагодарить вторую сторону за сделанный выбор и пообещать, что я со своей стороны гарантирую неукоснительно соблюдать все условия предстоящего соглашения.

Для того, чтобы меньше бояться, я решила пойти в атаку.

– Папенька! Боюсь, что вы не всё знаете о моей вчерашней прогулки по лесу! Ах, право слово, даже не знаю, как сказать… - я шумно высморкалась в платок, стёрла с персиковой щёчки хрустальную слезу и продолжила – эти молодые люди… они не джентльмены, папенька, не джентльмены! Во всяком случае, повели себя непозволительно грубо в отношении меня. Они… они… делали мне непристойные предложения! Я была так напугана! Поэтому я решила, что лучшая оборона – это нападение! Лорд Стивен был столь нахален в своих предложениях, что я была вынуждена ударить его сапогом в лицо, его брат, Чарли, пострадал уже от характера Ромашки… а милорд Грегори Белтейл – от удара венчиком! Я так разнервничалась, что метнула в него подарок Полины… и, судя по всему, он совершенно случайно сломал ему пару рёбер. А, кроме того, потеряла подарок кузины.

Под конец своей пламенной и полной волнительных моментов речи, я уже не могла внятно говорить, до того разнервничалась, а потому просто уткнулась в свой платок, изредка вздыхала, но не забывала при этом следить за общей ситуацией. Молодые люди были готовы ко всему, судя по тому, что они поднялись и стали полукругом. Я скривила губы. Они что, решили дорого продать свои жизни? Глупцы! Я смотрю на лицо отца и понимаю, что оружие тому не понадобится – дорогой родитель не из тех людей, которые могут простить подобное оскорбление. Он шумно выдохнул и прикрыл глаза на секунду. Я совершенно некстати вспомнила слова Полины, когда она обвиняла беднягу кузнеца в том, что тот испоганил её малую булаву: «Повинен смерти!».

Так! Мне это совершенно не нравится – отец всё ещё молчит, это могло означать лишь то, что он борется с желанием прикончить мерзавцев…

– Правда ли то, что сейчас сказала моя дочь? – процедил он.

– Боюсь, что да, милорд Эйлбарт… мы встретили леди в лесу, в одиночестве… и предложили ей своё гостеприимство… как я сейчас понимаю, совершенно напрасно. Но это предложение было сделано в таком виде, что оскорбило её, после чего мы и получили те травмы, что вы видите сейчас у нас. Наше раскаяние невозможно описать… но мы поймём, если вы не примете наши извинения…

Стивен медленно поднял голову, пожал руки своим подельникам, они коротко подтвердили его слова и снова замолчали, только лорд Грегори хмуро сообщил, что венчик не утерян. Его поднял с земли сам лорд Грегори и ждал удобного момента вручить странное оружие, которое сломало ему пару-тройку рёбер. То есть, пару совершенно ненужных ему рёбер, конечно… Отец повернулся ко мне.

– Папа! Я требую примерного наказания преступников! Ты слышишь? Я требую… немедленно… - я замолчала, не зная, что ещё сказать.

Отец строго посмотрел на меня и резко спросил:

– Я не могу поверить в то, что всё это! твоих рук дело! – он показал на прискорбно выглядевших молодых людей.

Я угрюмо кивнула, готовясь заплакать теперь уже по-настоящему.

– Дорогая! Ты такая молодец! Я тобой так горжусь, малыш! – отец с улыбкой горделиво смотрел на меня – Даже не представлял, что у тебя так хорошо поставлен удар! Дядя Ангайд будет в восторге, милая! Позволь, я обниму тебя, мышонок…

Папа протянул ко мне руки и приобнял за плечи, в его глазах я прочла гордость и ещё что-то, трудно различимое. Я почувствовала, что отец отклоняется от заданной темы в какую-то другую сторону и недовольно уточнила:

– Так что там с наказанием, папенька? Я могу на него рассчитывать?

– О, да, милая! – отец сиял радостью и гордостью, словно я в одиночку покорила непроходимые перевалы в горах нортманнов – Я соглашаюсь на то, чтобы вы поженились в самое ближайшее время. Полагаю, что этот малый будет вполне наказан.

Во как! Кажется, я что-то не учла, когда продумывала свою стратегию поведения. Я растерянно и непонимающе смотрела на отца, не веря собственным ушам. Гости рассыпались в уверениях вечной признательности и дружбе, хлопая жениха по плечам и облегчённо улыбаясь.

Я смотрела на всё это и ничего не понимала. Не то, чтобы я была настолько жестока и кровожадна, как обожаемая папенькой Полина, но давайте задумаемся – эти ребята оскорбили меня, можно сказать, хотели обесчестить… или не так кардинально, конечно… одним словом, какого чёрта?!

Я возмутилась творящемуся… как это… беспределу, вот! Едва вспомнила это слово!

– Быть может, моего мнения тоже спросят? – злобно прищурившись, поинтересовалась я.

– Конечно, милая! – примирительно сказал отец – Как ты считаешь, если объявим вашу свадьбу в конце седьмицы, это будет нормально? Или я сейчас снова говорю что-то не то?