– Одним словом, дорогие родственники, мы ожидаем вас на свадьбе! – подытожил лорд Даниэль и затих, его супруга тихо угукнула в ответ.

Я ухмыльнулась – больно уж не радостные родители жениха, чего нельзя сказать о нём самом. Я с трудом вспомнила эту девочку – Эйлис. Вроде бы, видела пару раз, но точнее не скажу. Если честно, даже не могу припомнить толком, как она выглядит. Впрочем, не так уж это и важно. А скромная свадьба могла быть по весьма… пикантным обстоятельствам. Я еда сдержала смешок, представив себе, как могли бы это воспринять родители жениха и невесты, если бы мои догадки были верными.

Отец рассыпался в уверениях, что мы непременно будем, что мы чрезвычайно счастливы этому предложению, что сам мой папенька помнит леди Эйлис совсем ещё крошкой, и всё в этом духе.

– Только вот, боюсь, что отец Полины вряд ли сможет присутствовать на вашем торжестве – сообщил папенька, с сожалением рассматривая предложенные на ужин блюда польской кухни – всё дело в том, что вылазки нортманнов последнее время участились. И его присутствие необходимо в горах.

Даниэль оживился и сказал, что так и есть. Более того, разбойники спускаются сюда ради лёгкой наживы.

– Только вот не всегда им это удаётся! – горделиво приосанившись, ответил папенька и указал перстом на мою притихшую персону – Да что там далеко ходить? Когда моя дочь не так давно присутствовала на одном таком нападении. Неудачном, разумеется. Мой зять и его друзья смогли дать достойный ответ нападавшим, пленить их и послать мне для справедливого решения их участи.

Окружающие смотрели на меня с выражением заботы и ужаса одновременно.

– Ох, дорогая! – поразился лорд Даниэль и прижал ладони ко рту – Да как же вы себя чувствовали после такого кошмара?

– Я видел леди Айлин тотчас после этого прискорбного случая – вмешался Якоб, с удовольствием уплетая то, что было в его тарелке – Она не была напугана, отец! Более того, она потребовала отправить пленных нортманнов в Горы, дабы там их наказать примерно. Хотя мы и предлагали мирно и просто повесить их в ближайшей роще.

Папа же с нежностью прижал меня к себе и выдал:

– Мой маленький воробушек! Ты у меня такая храбрая крошка!

Полина, с самым серьёзным выражением лица, стала расспрашивать моего отца о том, какова же была судьба пленников и были ли у них шансы избежать виселицы.

Взгляд, которым меня окинула леди Кейтлин, говорил о том, что она так и знала – я такая же больная на голову, как и Полина.

Ужин подошёл к концу, мы вежливо отказались от предложения остаться на ночь гостях, мотивируя это тем, что было необходимо вернуться обратно, в дом мужа. Потом ещё долго прощались на крыльце, папенька и родители Якоба заверяли друг друга во взаимной любви и уважении.

Наконец, длительная процедура прощания была позади, Ричард помог мне устроиться в коляске, и мы покинули столь гостеприимный дом. Я укрылась тёплым пледом, устало вытянула ноги и думала только о том, что ещё один долгий день подошёл к концу… что Полина что-то недоговаривала, что Якоб невольно поморщился, когда Ричард пел дифирамбы своей невесте… и, уже засыпая, пришла мысль о том, что мой собственный супруг мотается сейчас неизвестно где, вместо того, чтобы, как приличный человек, переживать и нервничать по поводу огромного и нежного чувства, которое он испытывает ко мне… а я бы ему: "А вот тебе!". А он мне…

Больше я ничего не помню, потому что уснула как раз в то время, когда представляла себе исполнившуюся месть. Кажется, во сне Стивен стоял на коленях и просил прощения за свой поступок, недостойный мужчины. А я смотрела с презрением и говорила… что-то…

Проснулась я уже тогда, когда зажглись факелы у сопровождающих нас солдат, и мы пересекли мост, въезжая на землю лордов Гордон. Горящие факелы не могли разогнать темноту, потому огни дома лордов Гордон были для нас яркими маяками.

На крыльце нас ожидала Брина, всматривающаяся во тьму и бормочущая молитвы Великому. Я улыбнулась такому беспокойству, отец громко смеялся, когда бедная кормилица только причитала, увидев утомлённую меня.

– Да что же это такое твориться на свете белом? – вопрошала кормилица, неся фонарь в руке – С самого же утра мотаешься. А всё милорд Эйлбарт виноват. Нет, чтобы как другой родитель, приехал бы, поцеловал в щёчку румяную, подарочек бы какой привёз… так нет же! Всё в делах-заботах, вот помяни моё слово - добром это не закончится! Я слыхала, что есть благородные леди, для которых и работать не зазорно! Срамота какая!

Я только согласна мычала в нужных местах. Переубеждать старушку и что-то говорить о том, что работать – как раз допустимо, смысла не было никакого. Наскоро приняла ванну, едва не уснув в горячей воде, и свернулась калачиком в кровати. Последняя мысль, которая меня посетила: «Надеюсь, дорогой супруг не станет задерживаться в этом своём Патруле! Мне решительно нравилась та мысль… с коленями и извинениями!».

Стивен

Стивену не спалось. Он лежал на земле возле костра и задумчиво смотрел в огонь. Иногда искры от прогоревших веток озаряли его усталое лицо с мешками под глазами. Каждый раз, когда он закрывал глаза, ему чудилось лицо Айлин, которая смотрит на него с недовольством и просит больше не попадаться ей на глаза.

Он и не попадался, вызывая недоумение окружающих, пару раз родители пытались даже что-то говорить Стивену, но он только огрызался в ответ и переводил разговор с щекотливой темы. А потом подвернулась удача – тот самый Патруль, с которым он сейчас забрёл, чёрт знает, куда. Давно уже было за полночь, братья МакКиноны издавали ужасающий храп, даже часовые возле костра и в секретах, начали клевать носом, а сон всё не шёл.