– Какая гнусная ложь! – искренне возмутилась я подобным инсинуациям – Да эта самая смирная кобылка на свете! Ромашка просто… несколько пуглива и робка, потому и опасается незнакомых людей.

– Не буду спорить, Айлин! – по губам свёкра промелькнула вежливая улыбка, светлые глаза были полны ехидства – Ты знаешь, она была столь пуглива, что её пришлось отселить в самый дальний угол, где её не могли «пугать» другие животные. А всё дело в том, что она… так «напугалась» во время последней прогулки по загону, что разнесла в щепы часть изгороди загона и укусила двух жеребцов, волею случая оказавшихся неподалёку. Теперь она находится в одиночестве. Конюхи настаивают на том, чтобы только кормить её, да и то, со всеми предосторожностями.

Я была возмущена подобными обвинениями в адрес Ромашки, ведь она была самой смирной лошадкой среди тех, что водились в дядюшкиной конюшне. Но на прогулку согласилась. Давно стоило поговорить с этим мелким пакостником - Чарли.

Обговорив, что мы не станем далеко отъезжать от усадьбы, я отправилась переодеваться, наказав не приближаться к Ромашке, если уж местные конюхи такие робкие. Услышав в ответ: «Никто и не подумает даже подойти к твоей лошадке, не беспокойся, дорогая!», кивнула с удовлетворением, и уже через четверть часа стояла возле Ромашки и руководила конюхами, которые с некоторым недоверием пытались надеть на неё дамское седло.

Лошадь вела себя смирно, показывая мне свою заброшенность и сиротство. Я похлопала её по шее, сердечно попросила прощение за то, что давно не появлялась. Для того, чтобы показать свою любовь и привязанность Ромашка боднула меня в плечо, но я удержалась на ногах и торопливо вышла из конюшни.

Я никогда раньше не бывала в этих местах, так что мне было любопытно посмотреть на земли лордов Гордон, хоть Чарли и бухтел, что интересного тут нет ровным счётом ничего. Вообще, мой провожатый был парнем не слишком-то разговорчивым, предпочитая сердито сопеть и искоса на меня поглядывать. И вот, когда я уже практически привыкла к его молчаливой компании, он неожиданно выдал:

– Спасибо тебе, Айлин! За то, что не рассказала ничего родителям. Да и твоему отцу тоже. Я на самом деле тебе очень благодарен.

Я повернула голову в расчёте на то, что услышу что-то ещё, но… он подумал ещё немного и решился:

– Я, правда… ты даже не представляешь, как я, да и… Грег тоже… ты не думай, я готов отвечать за свои поступки, мне уже семнадцать лет.

– Представляю… – вздохнула я и покосилась на красного мальчишку, после чего добавила зловещей трагичности в голосе – Только твоя кровь на моих руках примирит меня с твоим проступком!

Он вздрогнул и наконец-то посмотрел в мои глаза, понял, что я шучу, и несмело заулыбался.

– Великий! Айлин! Надеюсь, ты не носишь с собой крючок, как твоя кузина? Ходят слухи, что она сбросила кузнеца с самой высокой башни в вашем замке в горах, а ещё – что она безжалостна и жестока…

Я сделала вид, что задумалась, после чего сообщила:

– К сожалению, в доме твоих родителей нет бастионов, но я могу воспользоваться крышей оранжереи…

Чарли громко рассмеялся и вообще, выглядел на удивление радостным человеком.

– Ещё раз спасибо тебе за то, что ты не сердишься на меня, Стива и Грега! Напишу Грегори, что он может заехать к нам в гости, а то я уже забыл, как выглядит его физиономия!

Я исправно улыбалась, глядя в лицо возбуждённого парня, на котором сияли такие знакомые синие глаза, совсем как у моего дорогого супруга. «Конечно, конечно, я не сержусь на тебя, дорогой! Разве я могу держать злобу на такого славного парня? Хотя… ещё как могу!» - думала я про себя, даря ему ответные улыбки.

Прогулка была неспешной, а собеседник – вполне приятным парнем. Для разнообразия Ромашка вела себя, как шёлковая. Скорее всего, исключительно для того, чтобы показать мне и окружающим, какие бывают на свете милые лошадки.

Впереди, на небольшой возвышенности, показался большой мрачный дом. Он был построен достаточно давно, из серого местного камня, и выглядел на редкость заброшенным. Высокие крепостные стены нуждались в ремонте, на большой территории, которая окружала возвышающуюся над местностью крепость, разрастались колючие кустарники и хилые деревца. Высокие узкие окна с маленькими стёклышками-витражами смотрелись просто чёрными провалами. Ров, окружающий крепость, был частично засыпан землёй, на которой теперь красовались мелкие ползучие растения, стремящиеся оплести стены и решётку до самого верха.

На мой вопрос, что это за здание, Чарли ответил, равнодушно пожав плечами:

– Эта древность – последний рубеж обороны. Может быть, ты помнишь о том, что когда-то давно Дейтон не был частью Энландии, а был независимым государством, за право владения которым постоянно боролись то одни кланы, то другие. А то и вовсе – наши соседи.

Я кивнула – конечно, мне было это известно. В это время каждый мало-мальски значимый клан считал себя Великим и устанавливал собственные порядки на своей земле. Затем наши предки сочли, что вместе они сильнее, был выбран тот, кого сочли главой кланов. Ну, а потом эта территория тихо и незаметно отошла Энландии путём династических браков правителей Дейтона и Энландии. Противостоять подобному желающих не нашлось, ведь кланы были ослаблены продолжающимися междоусобицами, а соседские государства не решились напасть на столь сильное государство. Многие семьи Дейтона перестали существовать, попросту будучи разорены или поглощены другими кланами. Оставшихся можно было пересчитать по пальцам одной руки.