О нет! Да поможет мне Шаале — мой брат снова взялся за старое!

Трудолюбивый, прилежный и очень кропотливый в учении Ромус всегда любил учиться. И я бы с радостью поддержала его стремления к знаниям, если бы не распределение во всадники. Он оказался не там, где нужно. И как только Ромус это поймёт — будет поздно.

— Братишка, я понимаю, что тебе очень нравится здесь учиться, но… — начала я, пытаясь правильно сформулировать мысль, чтобы не отпугнуть его.

— Но? — сразу всё понял Ромус. — Ребекка, ты сюда попала не просто так? Ты хочешь… О Шаале, Ребекка!!

Он вновь сказал это слишком громко, поэтому я быстро прикрыла Ромусу рот. Глаза брата обвиняющее уставились на меня.

— … ты хочешь… сбежать?! — тихо прошептал он одними губами, когда я убрала ладонь от его рта. На его лице был прописан шок. — Ты явно не понимаешь во что ввязываешься…

— Это ты не понимаешь, Ромус! — тихо воскликнула я, пытаясь вразумить брата. — Я за эти пару дней попробовала почти все «развлечения» более старших курсов. Ты в отделении всадников, Ромус. Теория длится всего несколько месяцев — чтобы вас не отпугнуть. Потом начнутся тренировки. Полоса препятствий, рукопашный бой, мастерство владения оружием — и это ещё цветочки. Каждый из вас станет мишенью для тех, что будет брать баллы своей хитростью и подлостью. Драконов в академии мало. Кадеты будут пытаться устранить слабаков и тех, кто встанет на их пути. Начнётся этап выживания. И ты, Ромус, не сможешь состязаться с ними в физических тренировках. Прости за эту правду. И честность.

Я видела в глазах брата обиду и укор за высказанные слова. Но они были необходимы — ему нельзя было продолжать смотреть на всё в розовом свете.

Мир не так добр ко всем, кто открыт к нему сердцем. Это мы поняли, когда погибли родители и мы остались совершенно одни.

Кажется, Ромус что-то увидел в моём лице, потому что неожиданно согласился:

— Ты права, Бекка. Чертовски права. Мне лишь обидно, что я такой слабак и не смогу побороться за свою мечту. Я ведь… всю жизнь в тайне мечтал встать всадником. Но мою мечту исполнила ты.

Я благодарила Шаале за то, что у меня был такой смышлёный брат. И ненавидела себя за то, что рушу его мечты, спасая его самого от смерти.

— Ты же знаешь, что ты не слабак, Ромус, — мягко сказала я, очерчивая пальцем его щёку. — Твой ум — лучшее оружие. Оттачивай его. Не каждый рождается с такими выдающимися способностями. А что на счёт меня — ты же знаешь, что я всегда была бестолковой. И весь ум перешёл к тебе. Я никогда не хотела стать всадницей.

— Но ты стала, — улыбнулся брат. — Я всегда поражался тому, как тебе всё даётся. Ты буквально можешь всё!

— Всё ради тебя, Ромус.

— Ребекка, но когда ты будешь жить ради себя? Ты столько лет заботилась обо мне, отдавая последнее. Ты голодала и воровала, — я удивлённо посмотрела на него, но Ромус лишь отмахнулся. — Да, я знаю. Ты из-за меня ввязалась в уличные разборки, когда я ляпнул не то про того мальчика… как его звали… Кажется, Балар.

Имя Балара глухо отдалось в моём сердце. Я закусила губу.

Брат заметил перемену моего настроения, но трактовал ту по-своему:

— Ты не виновата в том, что произошло с его семьёй.

Нет, виновата.

Я разболтала его подслушанный секрет, и в его дом ворвались Ше’ру. Его родители казнили, а Балара забрали в Лармар, показывая свою «милость» к ни в чём не повинному ребёнку отступников. Что стало с его двумя маленькими братьями — не знал никто.И мне это Балар не простит никогда.

— Бекка, я не буду сбегать с тобой. Я останусь здесь и буду бороться. До конца.

Эта фраза брата будто выбила у меня из-под ног почву.

То были слова настоящего мужчины, но я знала, что он, в отличие от меня, не связан кучей клятв, которые необходимо исполнить.

— Ромус…

— Сестра, скажи мне прямо, — невероятно серьёзно сказал Ромус. И я подивилась, мы не виделись всего несколько месяцев, а за них он так изменился… будто прошли годы. — Что ещё ты умалчиваешь от меня, побуждая сбежать? Я чувствую, что это не всё. Скажи мне, я уже не маленький ребёнок. Я могу понять. И я помогу тебе с этим, ведь мы семья.

В глазах защипало.

— Я…

— Только не ври и не увиливай, — сказал Ромус. А потом совсем тихо и по-детски добавил. — Пожалуйста.

— Ладно, — сдалась я и вздохнула, собираясь с духом.

Поворочавшись и устроившись поудобнее, я придвинулась ближе к брату. Всё-таки, койка была мала для нас двоих. И ужасно неудобна — я отлежала себе всё тело.

— Ромус, я обещала матери, что уберегу тебя от этого и не дам попасть сюда. Ты же знаешь, чем всё это чревато, — намекнула я на то, что теперь знали только мы. — То, что ты здесь находишься очень опасно.

— Это всё?

Я снова закусила губу, не зная, стоит ли ему говорить о Кайле…