— Как вы посмели?! — выпалила я, сжимая кулаки.

— Уточните, что именно вас рассердило? — спросил Марко с усмешкой.

— Хозяйничаете в моем кабинете, приводите сюда своих любовниц, раскуриваете эту мерзость! Да еще и порочите мою репутацию в глазах лорда Уэстбрука своими грязными инсинуациями! Да кто вам дал право, скажите на милость?!

Марко расхохотался, откинув голову на спинку оттоманки. Его смех резанул по нервам, словно скрежет ногтей по стеклу.

— Однако, вы времени зря не теряете, — ехидно процедил он, сощурившись. — Почувствовали себя хозяйкой? Вот только незадача — реальная власть над борделем — у меня. И останется у меня, хотите вы того или нет.

Я едва не задохнулась от бешенства и унижения. Вот так вот, без обиняков? Что ж, тем лучше. Будем играть по его правилам.

— Это мы еще посмотрим! — процедила я, прищурившись. — Законная хозяйка палаццо — я. И теперь здесь все будет по моей указке. Пришла пора вам, месье, примерить роль послушного лакея и верного пса. Иначе вылетите отсюда в два счета, без рекомендаций. Я ясно выражаюсь?

Марко дернул щекой, глаза его опасно блеснули. Казалось, он вот-вот сорвется с места, наброситься на меня с кулаками. Я внутренне сжалась, готовясь дать отпор. Но вместо ожидаемой атаки Марко вдруг расхохотался — зло, надрывно, содрогаясь всем телом.

— Вот это номер! — выдавил он сквозь приступы смеха. — Лапочка Лиззи показала коготки. Что ж, признаю, недооценил. Может, из вас и впрямь выйдет толк. Если, конечно, не сломаетесь под грузом непосильной ноши.

Он шагнул вперед, нависая надо мной всей тяжестью своего тела. Жар его разгоряченной кожи опалял даже сквозь тонкую ткань моего платья. От мускусного, терпкого запаха и аромата кальянного дыма у меня закружилась голова. Я невольно сглотнула вязкую слюну, стараясь унять предательскую дрожь.

— Поглядим, кто кого, синьорина, — прошептал Марко, обжигая своим дыханием мою шею. — Нас ждет занятная партия. Не взыщите, если правила игры порой покажутся вам чересчур жесткими. Но я ведь предупреждал — бордель не место для благородных девиц. Здесь побеждает хватка и безжалостность. И я намерен выйти победителем. Чего бы мне это ни стоило.

С этими словами он отстранился и вразвалочку покинул кабинет, сопровождаемый моим полным ненависти взглядом. Дверь за ним захлопнулась с оглушительным стуком. А я без сил рухнула в кресло, комкая подол измятого платья. Сердце бешено колотилось, по спине струился липкий пот. Вот тебе и поговорили по душам. Марко открыто объявил мне войну. Что ж, вызов принят. Игра началась. И я твердо решила сражаться до победного конца.

Даже если придется погрязнуть в интригах, разворошить все свои страхи и слабости, переступить через остатки гордости. Элизабет Эштон не привыкла отступать.

* * *

После стычки с Марко в кабинете и воодушевляющей речи перед куртизанками я чувствовала себя совершенно опустошенной. Эмоции бушевали, мысли путались. Хотелось лишь одного — забиться в свою комнату, упасть на кровать и проспать целую вечность. Или хотя бы оставшиеся три дня до подписания бумаг о продаже.

Увы, я понимала, что подобная роскошь непозволительна. Марко ни за что не оставит меня в покое, будет изводить своими насмешками и провокациями. Да и девицы вряд ли проникнутся моей отповедью надолго. Страх страхом, но привычка брала свое. Без постоянного контроля они быстро вернутся к прежним повадкам.

И все же сил на активные действия уже не оставалось. Весь мой боевой запал куда-то испарился, сменившись усталой обреченностью. Страшно хотелось просто пережить эти чертовы три дня в тишине и покое. Передышка, вот что мне было нужно. Хотя бы краткий миг забытья перед финальным раундом битвы за наследство.

Заперевшись у себя и отослав даже Ханну, я предалась унылым раздумьям. Вспоминала родительский дом, чопорный Лондон, привычный светский круг. Да, та жизнь была скучна и предсказуема. Полна лицемерия, снобизма, удушающих приличий. Но, боже, какой надежной и упорядоченной она теперь казалась!

Ни тебе тайных борделей, ни продажных управляющих, ни брошенных в лицо оскорблений. Все конфликты улаживались полунамеками за чашкой чая. Недруги обменивались любезностями сквозь зубы и расходились, сохраняя маску учтивости. Будь я сейчас там — горевала бы разве что о пятне на репутации тетушки Лидии, прослывшей сварливой пуританкой.

Но нет, угораздило же меня очутиться здесь, в растреклятой Венеции! В этом змеином клубке интриг, пороков и соблазнов. Связаться с Марко Альвизе, чье имя, похоже, служило олицетворением всех грехов разом. Ввязаться в bataille royale* за жалкие клочки бумаги, подтверждающие мои права на сомнительное наследство. И все ради чего? Неясных перспектив, эфемерной свободы?

Господи, да я ли это? Благовоспитанная мисс, гордость отца? Куда подевалась моя хваленая добродетель, сдержанность, хладнокровие? Меня будто подменили — с каждым днем я становилась все больше похожей на безрассудную авантюристку.