Убеленные сединой волосы дожа были коротко подстрижены, а бородка клинышком тщательно ухожена. Но цепкий, умный взгляд выдавал железный характер и несгибаемую волю этого человека, сумевшего достичь вершин власти.

— Позвольте пригласить вас на танец, очаровательная незнакомка! — галантно произнес он, протягивая сухощавую руку с длинными пальцами. На мизинце блеснул массивный перстень-печатка с гербом Корнеров.

От пристального, оценивающего взгляда дожа мне стало не по себе. Захотелось немедленно сбежать, раствориться в толпе, укрыться от этого пронизывающего внимания. Взгляд Джованни Корнера прожигал насквозь, словно стремясь проникнуть в самые потаенные мысли.

Но я понимала — это невозможно. Дож ясно дал понять, что желает общества именно английской розы, как окрестил меня Марко. Моя скромная маска и неброское платье не укрылись от его прозорливого взора. Отказать ему — значит, нанести страшную обиду, навлечь немилость, разрушить все планы.

Сердце бешено стучало, мысли разбегались. Дож выжидающе смотрел на меня, и уголки его губ подрагивали в легкой усмешке.

«Соберись, тряпка!» — мысленно одернула я себя. Вот он, мой шанс переломить судьбу! Скрепя сердце я присела в реверансе и вложила похолодевшую руку в твердую ладонь дожа. В конце концов, это всего лишь танец. Я выдержу это испытание.

Выпрямившись, я послала Джованни Корнеру ослепительную улыбку.

— Почту за честь, ваша светлость, — проворковала я, стрельнув глазами из-под ресниц. Внутри все сжималось от страха и смятения чувств, но я усилием воли подавила эти эмоции. Сейчас я — прекрасная и загадочная незнакомка. Роковая женщина, способная пленить и очаровать мужчину. По крайней мере, на один вечер мне нужно стать ею.

Дож самодовольно усмехнулся в ответ и властно подхватил меня под руку. Оркестр грянул новый танец. Мы закружились в вихре музыки и шелка, под жадными взорами венецианской знати. Игра началась, и отступать было некуда…

Дож с удивительной для его возраста ловкостью закружил меня в танце. Одной рукой он сжимал мои пальцы, другой властно обнимал за талию. Близость его тела вызывала брезгливую дрожь, но я стоически терпела. Краем глаза я продолжала следить за Марко, который самозабвенно вальсировал с какой-то незнакомкой чуть поодаль.

— Так значит, вы и есть та самая мисс Эштон? — проникновенно заговорил дож, щекоча дыханием мою шею. — Марко не солгал, превознося ваши прелести. Не каждый день к нам в Венецию залетают такие диковинные райские пташки…

Я едва не поперхнулась от возмущения. Вот как! Значит, Альвизе уже успел и тут поработать языком, расписывая дожу мою «красоту и невинность». И ладно бы только расписывал! Судя по масленому взгляду и фривольным намекам моего визави, Марко выставил меня этаким легкодоступным лакомым кусочком. Видно, рассчитывал, что дож растопит мою хваленую добродетель своим высоким положением и щедростью. Ах, негодяй!

Я постаралась отогнать гневные мысли и сосредоточиться на поставленной цели. Ну уж нет, синьор Альвизе! Двусмысленное расположение дожа я обращу себе на пользу. В конце концов, в борьбе с таким опасным противником хороши все средства.

Поэтому я одарила своего кавалера лучезарной улыбкой, похлопала ресницами и пустила в ход самое убийственное оружие — женское обаяние.

— Ах, ваша светлость, право, я смущена! Не ожидала, что мое скромное присутствие привлечет внимание венценосной особы. Это такая честь для меня, такая удача!

Льстивые речи лились из моих уст, точно патока. Я старалась не сбиться с шага, кружась в вихре танца. Заглядывала дожу в глаза с придыханием, трепетала ресницами. Тот млел, расплываясь в довольной улыбке. Похоже, принял игру и даже не заподозрил подвоха.

Вскоре музыка смолкла, и пары распались. Воспользовавшись паузой, я постаралась исподволь выведать у дожа хоть что-то полезное.

— Должно быть, у вас столько важных дел и забот, ваша светлость! — проворковала я, невинно хлопая глазами. — Не представляю, как вы все успеваете! Балы, приемы, государственные вопросы… Голова кругом пойдет!

— О, это лишь верхушка айсберга, моя прелестная! — рассмеялся дож, галантно подхватывая меня под руку. — На самом деле правителю Светлейшей приходится решать тысячу вопросов ежедневно. Торговля, финансы, политика… Враги повсюду! Так что спать приходится вполглаза. Но и развлекаться я тоже умею, будьте покойны…

Последнюю фразу он произнес со значением, прижав меня к себе чуть теснее. Пальцы властно сжались на моем предплечье. По спине пробежала ледяная дрожь отвращения, но я постаралась не подать виду.

На мое счастье, в этот миг к дожу подскочил вертлявый господинчик в пестром камзоле. Что-то зашептал ему на ухо, размахивая руками. Тот нехотя отстранился, обронив: «Дела, дела! Ну ничего, позже мы с вами продолжим, прелестное дитя».

Бросив на прощанье многозначительный взгляд, дож удалился вслед за слугой. А я перевела дух, чувствуя, как бешено колотится сердце. Уф, пронесло! Однако, сдается мне, эта осада — лишь начало. Старый сластолюбец явно проникся ко мне интересом. И ведь не пошлешь его открыто, приходится лавировать, изворачиваться… Эх, знал бы батюшка, на какие ухищрения пускается его добродетельная дочь!