— Вот и славно, пусть тоже подумает. А я постараюсь послезавтра вернуться, но боюсь, поздним вечером. С кем-то завтра поговорю, а кто-то ещё и на следующий день останется.

— Удачи вам, — вздохнула я.

Я-то ничего не понимаю, но я пока ещё очень мало знаю и о мире, и о магии. Он знает больше, вот пусть и раскапывает это дело. А я на службу пойду.

В больнице у Брагина не случилось новых жертв нашего не то маньяка, не то чудовища, зато были другие покойнички, которых удалось разговорить без особых сложностей. Их там накопилось пятеро, и хоть мне говорили, что больше трёх за раз не брать, но — вчера сначала жертва Елена, потом двое на том берегу, а до здешних обязанностей я уже несколько дней дойти не могла. Так что — работай, Оля, практика тебе будет только на пользу.

Кстати, я тут случайно вспомнила о своём бодром намерении защищать диплом. Что ж, возможно, все эти теоретические знания по магии имеют под собой больше оснований, чем мне казалось в Москве. Правда, всё специалисты хором повторяли — хоть и есть у магии закономерности, но частных случаев, исключений и особенностей тоже хоть отбавляй. И ответ был один — потому что магия, всё. Как хотите, так и понимайте.

Правда, в итоге у магов складывался более широкий кругозор, нежели у обычных людей. С оговоркой: у образованных магов. Потому что взять мою приятельницу Матрёну-Матильду, и взять Лукерью и поставить рядом. Или Марьяну и Надю. Разница видна невооружённым глазом. А всего-то — много разного вокруг в большом городе, больше людей, и — образование.

Лукерья хотя бы была грамотна. Надежда читала кое-как, главным образом — вывески и цены в трактире, и отлично умела подсчитать расходы, поторговаться и добиться удачной сделки. А ведь обе — маги. И кто его знает, может быть — вовсе не слабые маги, раз та же Лукерья при некоторой помощи Надежды когда-то уничтожила тёмную тварь Марийку.

Кстати, нужно потом спросить Соколовского — знает ли он об этом случае, и о той твари. Потому что факты-то я изложила, да и всё. Это ж прямо по некромантскому профилю тварь, неужели не позвали на помощь?

А пока — возвращаться к написанию заключений по всем пяти случаям. Василий приносит чай, и наполняет мою чашку, стоит ей опустеть. Без чая холодно, с чаем проще. И с пирогами проще, а за пирогами его ещё утром послали в тот трактир на Казарминской, где мы как-то обедали всей компанией, и где работала бедная Елена. Чудовище чудовищем, а в том трактире питаются все, кто живёт поблизости, и все, кто служит в больнице, а тут вокруг прямо целый городок образовался. Кроме лечебного корпуса, в подвале которого мы работали, ещё дом для врачей — у кого нет жилья в городе, аптека, психиатрический корпус, инфекционный барак, приют для детей-подкидышей. Поэтому что бы там ни случилось, а людей надобно кормить.

Так вот, пироги. Курники с курятиной, расстегаи с рыбой, просто пироги с капустой. Василий принёс утром объёмистый бумажный свёрток, но мы весь его прикончили — пока работали, пока грелись, пока оформляли бумаги. Зайти в тот трактир да спросить — не осталось ли пирогов, да прихватить домой, подкормить моих хозяек?

В общем, я так и поступила. Не шагнула тенями, а пошла ногами — нужно ведь ходить пешком, и на улицу выходить тоже нужно, и воздухом дышать.

Пироги в трактире ещё оставались — вот, мол, барышня, последние расстегаи, и с капустой ещё есть парочка, а сладкие возьмёте? Возьму, милые, возьму.

Мне завернули всё это богатство в упаковочную бумагу — сероватую, но прочную, я сложила свёрток в сумку, отчаянно надеясь, что ничего не помнётся и не раздавится, и пошла себе домой. Кажется, к ночи немного оттеплило, и пошёл снежок — сначала крупный и редкий, потом погуще. Я шла, ловила снежинки носом и ртом, радовалась, что пошла домой пешком, когда ещё вот так доведётся? Правда, идти недалеко.

На нашей улице не было фонарей — совсем, только если кто-то зажигал над воротами, но сегодня таких не нашлось. Следовало идти осторожно, потому что днём привозили воду — из реки, местный бизнес такой, привезти воды тем, кто сам на реку к проруби не пойдет или кому далеко. Так вот воду не только привезли, но и расплескали, и много где осталась наледь, а сейчас её замечательно припорошило снегом, я уже успела поскользнуться.

В сумерках и в снегу я, конечно же, не разглядела очередную ледяную проплешину, и рухнула на землю совсем недалеко от нашей калитки. И тут же над моей головой просвистело что-то… что-то непонятное и страшное, чему в моём лексиконе не было названия.

Тело моё оказалось быстрее разума, оно не просто сгрупировалось и откатилось, а ещё и провалилось в тени. И уже оттуда я увидела, как мечется между заборами на нашей улице престранное существо. Из теней вообще можно увидеть что-то странное, страшное или же в настоящем своём облике, и тут я смотрела… и видела что-то, что никак не могла рассмотреть и определить.

Во-первых, не было никаких чётких очертаний существа. Голова вроде бы есть и на месте, а в следующую секунду уже кажется, что их две. Во-вторых, ходит то на двух ногах, то опускается на все четыре. А хвостов было… несколько, я не смогла сосчитать, сколько.

Существо точно определило то место, где я упала, и несколько раз пробежало по нему, словно принюхиваясь. Для того имелся нос — звериный, вытянутый, чёрный. Определить в целом цвет существа я затруднилась, но оно определённо было покрыто шерстью.