— Я… я… наверное, слабо представляю себя куртизанкой.

Мой голос был тихим, но в своих словах я была уверена. Да, предпринимательство под прикрытием проституции в мире, где женщины не имеют никаких прав, кажется логичным. Но это не мой путь. Тем более хотелось верить, что не всё так плохо и однозначно. Я же видела, как трепетно и заботливо вилерианцы относятся к своим женщинам.

— Зря. Думаешь, придётся мучиться под старыми жирными уродами? Оглянись! Мужчин тут столько, что выбирать устанешь. В свою постель ты сможешь пускать того, кто нравится. Хочешь — молодого скромника. Хочешь — зрелого ненасытного воина. Хочешь — матёрого седеющего красавца, который умеет доставить удовольствие. Никто же не принуждает…

Ну да, ну да. Никто не принуждает! Меня со всех сторон никто ни к чему не принуждает, а ощущаю я себя принуждённой, видимо, по скудоумию. Нет, я пока не настолько отчаялась, чтобы пускать в постель мужчин за деньги. Да и с работой всё не так однозначно. Ну отказали мне в двух местах, и что? Это же не предел. История коны Ваендис, несомненно, заставляет задуматься, но я пока ещё поборюсь.

— Благодарю за ваше время и рассказ. Вы на многое мне открыли глаза.

— Возьми мою почтовую карточку, Лиза. Если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь за ней обратиться.

— Спасибо, — я взяла в руки кусочек плотного картона со сложным тиснёным узором. — Вот только артефакта почтового у меня пока нет.

— Не страшно. Отправить письмо можешь попросить в любой лавке, особенно такой, где торгуют дорогими товарами. Там никогда коне не откажут в такой малости. Главное, карточку не теряй. Но если что, имя моё на слуху, найдёшь меня и без неё.

— Спасибо ещё раз, — я с сомнением посмотрела на пустующую барную стойку в глубине ресторанчика. — А как рассчитаться?

— Беги уже. Если ты думаешь, что я вернусь требовать с тебя услуг за несчастный грошовый отвар, то очень плохо разбираешься в людях, Лиза. Береги те деньги, что у тебя ещё есть, и не бойся просить о помощи, особенно мужчин. Помни, что никто не заставляет их тебе помогать, а требовать что-либо взамен они не в праве. Будь смелее. В Вилерии иначе не выжить, — она улыбнулась и отсалютовала мне бокалом.

— До свидания, — попрощалась я и вышла из-за стола.

На улице стылый влажный ветерок тут же забрался под плащ и принялся трепать его полы, как шебутной щенок. Натянув капюшон на голову, я шагнула с крыльца.

Ладно, пусть с работой пока не вышло, но есть у меня другое дело, которым нужно заняться.

Глава 13. Вопреки планам

Вернувшись в отель на обед, я узнала, где находятся университетский городок и главная городская библиотека. Идти туда сегодня уже не имело смысла, тем более что ужинать предстояло в отеле, поэтому я просто хорошенько расспросила портье и получила неутешительные ответы. Да, женщин на работу не берут. Зато можно выйти замуж! Такое отличное решение любой проблемы! Ну же, юная кона, в какой замуж вы желаете сходить? Хотите посмотреть наших кандидатов? Да, любой из них готов жениться, даже не спрашивая вашего имени.

Почему-то Мейер теперь вызывал не только досаду, но и странное болезненное уважение. Очевидно, что вот так взять и порвать с девушкой, какой бы она ни была, способен далеко не каждый вилерианец. А он, стервец, очень даже способен оказался. Ну вот теперь и воздастся ему по способностям. Я бы за него, между прочим, замуж очень даже вышла бы, если б не рыпался. Но это раньше, не теперь. Теперь-то у меня в качестве варианта имелся ещё и прекрасный в своей блистательности путь городской проститутки. Разве можно устоять перед таким соблазном?

В общем, я взяла книгу из отельной библиотеки, вернулась к себе, завалилась на постель и попыталась расслабиться. Но получилось только напрячься. Слова коны Ваендис не просто испугали, они ввергли в экзистенциальный ужас, особенно учитывая, что денег у меня хватит только на два месяца, если ничего не покупать. А из одежды имеется только то, что принёс Мейер, всего один комплект.

Помучившись с пару часов, я так и не прочитала ни абзаца из выбранной книги, зато накрутила себя до такой степени, что начала грызть ногти. А такого со мной не случалось аж с младших классов. Закончив с нервным маникюром, к ужину пришла взвинченная и раздосадованная. Специально взяла с собой книжку, чтобы было куда уткнуться носом, игнорируя навязчивые взгляды. Настроение ни капли не улучшилось, когда я увидела, что все столики, кроме моего, были заняты одинокими вилерианцами. Вроде ничего плохого они не делали, ну источали восхищение в промышленных масштабах, ну старались поймать мой взгляд. Отчего же это настолько бесило и царапало?

Один особо наглый (или, как он наверняка предпочитает думать, решительный) широко мне улыбнулся и начал беседу:

— Сегодня чудесный день для знакомства. Знаете, в принадлежащей мне артефакторной мастерской на днях произошёл презабавнейший случай. К нам забрёл иностранец, говорящий лишь на эрлендском, и хотел починить свою пришедшую в негодность почтовую шкатулку. Оказалось, что никто в городе не в состоянии её отремонтировать. Кроме меня, разумеется. Так как я прекрасно владею эрлендским, то внимательно выслушал его, нашёл неисправность и тут же починил, после чего из шкатулки так и полезли письма целыми пачками. Весь пол в мастерской усыпали, — игриво улыбался говорливый незнакомец.