— Кор Винг! Я так рада встрече. Мне нужна почтовая шкатулка, у вас есть такие в наличии? — нарочито ласковым голосом спросила я.

Мейер не дрогнул лицом, ничего не сказал и даже в драку не кинулся, когда артефактор ответил:

— Конечно! Всё самое лучшее для вас, прекраснейшая кона Лиза.

Шкатулки действительно оказались очень красивыми. В цветах разных кланов, с растительными и пейзажными рисунками, с геометрическим и каллиграфическим орнаментами. Больше всего мне понравилась синенькая, но чисто из вредности брать её не стала. Вот ещё! Выбрала с цветочками.

— И какова её энергоэффективность? — ледяным голосом спросил Мейер.

— Коэффициент семь восьмых, — с вызовом ответил артефактор.

Клянусь, в маленькой лавке отчётливо слышался стук рогов.

— Не идеально, конечно, но неплохо, — нехотя признал бывший жених. — А цена?

— Для вас — всего три с половиной тысячи пенингов, — коварно улыбнулся Винг. — Или для вас это слишком дорого?

Клац-клац.

Судя по взгляду Мейера и проступившему румянцу, это было дорого, но признавать сей факт он категорически отказался.

— Вовсе нет, даже удивительно, как с такими ценами вы ещё держитесь на плаву.

Настал черёд Винга багроветь щеками.

— Дела у меня идут замечательно, — выдавил он.

— Уверен, что так и есть. Место-то у вас проходимое, мы бы легко на него наткнулись, даже если бы Лиза не захотела купить шкатулку именно у вас, — припечатал Мейер и повернулся ко мне. — Ненаглядная, ты что-нибудь ещё хочешь купить?

Я закатила глаза, слушая, как он выделил голосом обращение на «ты», и буркнула:

— Нет.

— Тогда заверните, пожалуйста. И отправьте почтовые данные Лизы в службу правопорядка, там сказали, что вы знаете процедуру.

Мейер достал кошелёк и выложил на стол семь малиновых банкнот и выжидательно посмотрел на артефактора. Тот завернул шкатулку и уложил в тряпичную сумку.

— Большое спасибо, дорогой Винг, — сердечно поблагодарила я.

Дождь снаружи и не думал утихать. Поморщившись, натянула капюшон и шагнула под струи воды.

— Как самочувствие? Нам бы ещё на почту попасть, а потом в отель, забрать вещи.

— Хватит уже спрашивать про моё самочувствие! — вспылила я.

— И тем не менее? — абсолютно спокойно отреагировал Мейер.

Как же он бесит этим своим спокойствием! Убила бы, но вилерианцы такие живучие, что тут без шансов.

— До почты дотяну. А дальше — посмотрим.

Главпочтамт (или как он тут называется) оказался огромным зданием размером в целый квартал. Попетляв по хитросплетению коридоров, мы оказались в одном из полупустых залов, а потом за несколько минут оформили почтовую переадресацию и забрали предназначенные мне письма. Выяснилось, что их слал не только Мейер, но ещё Полин и даже свекровище. Последнее удивило особенно сильно. Захотелось вскрыть все письма и прочитать прямо тут, но это было бы как-то уж слишком по-детски, да и самочувствие действительно оставляло желать лучшего. Меня начало штормить. Мейер поддерживал под локоть и подпитывал силой почти постоянно, но я то и дело спотыкалась. Раздражение и злость отступили, оставив после себя опустошение и слабость.

До отеля я дошла сама, а вот собирал вещи, отдавал мою новую карточку портье и нёс меня в клинику уже Мейер. А я молчала, жалея себя и мысленно проклиная подлюку Ваендис. Хотя я сама виновата. Она же в первый день знакомства честно сказала, что отравила мужа и работает проституткой. Вот чего я ожидала-то? Соню Мармеладову по-вилериански? Когда же я научусь простому правилу: выводы о человеке нужно делать исключительно из того, как он поступает и что и как о себе говорит, а не из своих розовопоневых представлений о том, что все люди вокруг благородные и замечательные.

Вот бы этих паучих Ваендис с Лалиссой в одну банку посадить и хорошенько встряхнуть: интересно, кто бы выжил. Думаю, первая: у неё и опыта побольше, и хватка железная. Совершенно не удивляет, что про конфеты она ни слова не сказала. Наверняка и по следу курьера тоже никого не найдут. Она же не дура. По-тихому подсунула мне наркотики, но так, чтобы доказать ничего было нельзя. Ела-то я сама, никто не заставлял. А уж кто их передал — ищи ветра в поле.

Цепляясь за могучую шею Мейера, никак не могла понять: а ему можно доверять? Или он такой же двуличный предатель, как и все остальные?

В клинике нас уже ждали. В меня тут же влили ещё стакан мерзотной жижи, а дальше нас проводили в палату, что могла посоперничать с номером в отеле. По крайней мере, кровать тут была одна и здоровенная, а унитаз и раковина золотые, как и полагается.

— Нам нужна палата с двумя кроватями, — запротестовала я.

— У нас только такие, — заверил немолодой медбрат. — Есть ещё раскладное кресло, ваш спутник может спать в нём.

Мой спутник и бровью не повёл, лишь поблагодарил медбрата, снял с меня плащ и посадил в кресло. Разобрал вещи, убрал ненужное в шкаф, поставил на украшенный вазой с лиловыми цветами столик шкатулку, а затем высушил магией оба плаща. Выглядело это так: голубоватые змейки магии сползли с его рук, облизали плотную ткань, и на пол стёк прозрачный ручеёк. Закончив, Мейер сначала убрал плащи в шкаф, а потом магией собрал лужу с пола в небольшую водяную сферу и отнёс в ванную.