— Вот уж нет, ни на минуту тебя больше не оставлю, тем более что в ближайшее время доверять твоим суждениям не стоит, как только начнётся ломка, ты будешь сама не своя. Пойдём, времени у нас немного.

— Ломка? Ломка?! Ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда. Ничего, Лиза, мы прорвёмся. Я буду рядом. Одевайся и возьми с собой документы.

Одежда валилась из рук, пальцы не слушались. Мейер помог собраться и обуться, заботливо застёгивая на мне пуговицы, как на маленьком ребёнке.

Я почувствовала себя совершенно разбитой и опустошённой. Слово «ломка» пугало до икоты, а за последние дни на мою долю выпало столько боли и испытаний, что никаких сил больше не осталось. Серьёзно, я подошла к самому пределу. Шаг — и полечу в бездну сломанной куклой.

Ближайший целительский кабинет оказался всего в двух кварталах, но моросил противный дождь, и всё казалось серым и убогим настолько, что даже противно было наступать на тротуар. Мейер держал меня за руку, и я плелась за ним следом. Во рту стоял привкус горечи, настроение стремительно падало, словно капля дождя, торопливо летящая с небес на землю, чтобы разбиться.

В небольшой приёмной было пусто, но кабинет оказался занят, из-за двери слышались детские крики и плач, прерываемые то звонким женским голосом, то убаюкивающим спокойным мужским. Светлые стены давили, а сидящий за секретарской стойкой парень в отутюженной рубашке выглядел враждебно. Он несколько раз прошёлся выразительным взглядом по руке Мейера, что теперь лежала у меня на талии, и в конце концов захотелось наорать на него, чтобы занимался своими делами и перестал на нас пялиться.

Несвойственное мне раздражение всё росло и росло, и вскоре перекинулось с секретаря на Мейера, ведь это из-за его желания жениться на принцессе я оказалась по гланды в этом дерьме. А ещё это он отобрал конфету, а коробку засунул в рюкзак и собирался отдать на экспертизу в городскую службу правопорядка. И это почему-то тоже злило.

Мейер уловил моё настроение и вопросительно заглянул в глаза.

— Уже плохо?

— Нет. Пока просто всё бесит.

— Это, наверное, нормально. Крепись.

Вот только банальных советов не хватало! А то я не знаю, чем заняться! Лучше бы за собой последил!

Доктор принял нас примерно через четверть часа, когда вся небольшая приёмная уже была изучена вдоль и поперёк — и пять дурацких кожаных кресел для ожидающих, и кривой столик со сколом на столешнице, и лежащий на ней потрёпанный журнал, выглядевший так, будто им по очереди подтиралась футбольная команда. Мерзкий журнал с засаленной обложкой! И какое лечение может предложить целитель, держащий в приёмной рассадник сразу всех возможных бактерий?

И не зря я сомневалась в компетентности местного эскулапа. Стоило ему выйти из двери, как сразу стало очевидно, что он просто бесполезный седобородый идиот с носом-картошкой и наверняка фальшивым секвином на лбу. Да кто за него пошёл бы?

— Давай уйдём, — потянула я Мейера на выход.

— Нет, Лиза, нам нужна консультация, — возразил он, а когда я попыталась уйти сама, подхватил меня под мягкое место и внёс внутрь.

Дверь кабинета захлопнулась. Внутри пахло детской отрыжкой и профнепригодностью. Мейер поставил меня на пол, но держал крепко, чтобы не сбежала.

— На что жалуетесь? — с интересом спросил эскулап, одетый в серое подобие медицинского костюма.

— Лизе подарили конфеты, содержащие льиф. Она не знала запаха и не заподозрила подвоха. Съела восемь штук, две из них вчера утром. Остатки я отобрал, и с тех пор она сердится.

Врач аж крякнул от изумления, переведя на меня сочувственный взгляд. Пока я в красках обдумывала, куда и как он может засунуть своё сочувствие, Мейер успел добавить подробности.

— Хм, — задумчиво проговорил эскулап.

И замолчал. Каким-то образом молчание бесило даже сильнее, чем глупые вопросы, что он задавал Мейеру. Бывший теперь тоже бесил неимоверно, хотя и видно было, что он старается. И это старание бесило ещё мощнее!

— Вы — пара? — спросил наконец доктор.

— А может, вы лучше будете задавать вопросы, относящиеся к делу, а не лезть в мою личную жизнь? — зло прошипела я.

— Да, мы пара, — спокойно ответил Мейер.

— Ничего мы не пара, а этот проходимец, — я пихнула бывшего жениха локтем в бок, — только и ищет повода свалить в туман, когда он нужен!

— Мы пара с богатой историей, — невозмутимо добавил Мейер, и прижал меня к себе теснее. — А вообще у Лизы прекрасный характер. Никогда её такой не видел раньше.

— Да мы даже не знакомы толком! — разъярилась я. — Откуда тебе хоть что-то знать про мой характер? Разве что опять напридумываешь себе всякой чуши, а потом я окажусь в ней виновата. Дебил!

Выплюнув последнее слово, я вдруг замерла в неуверенности. В кабинете повисла тишина.

— Прогрессирует… — сочувственно кивнул доктор. — Но это ничего. Лучше так, чем от болей мучиться. Смотрите, вмешиваться я пока не стану. Вы в состоянии подпитывать её самостоятельно. Выдам вам порошок, нужно разбавлять по десертной ложке на стакан воды, а пить не меньше десяти стаканов в день. Это поможет вывести льиф из организма побыстрее. Если что, вот моя карточка, пишите — я приду. Либо присылайте посыльного, если потребуется срочный визит. В целом, если последний приём льифа был сутки назад, а пациентка у нас пока на ногах, не бредит и просто сердится, то могу предположить, что дело обстоит не так уж плохо.