— Родовое? — удивилась я.

Мне-то казалось, что клиника специализируется на ментальных проблемах.

— Что вы. Для уже родивших и познавших счастье материнства. Очень востребованное отделение, между прочим, потому что мы не пускаем на территорию ни любящих мужей, ни свекровей, ни даже детей. Несколько дней — и мамочка возвращается в семью, соскучившаяся и полная сил.

— Очень любопытно. Буду иметь в виду.

— Так, теперь о насущном. Я бы порекомендовал вам ближайший месяц попить отвар из роанды и дилинфа. И поменьше нервничать. Помните, о чём мы говорили?

— Да. Проблемы Мейера должен решать Мейер.

— Умничка. Ну что же, завтра утром я с вами побеседовать не успею, у меня дела в городе, так что давайте прощаться?

— Давайте, конкор Лаен. Очень рада знакомству.

— Взаимно. И спасибо вам за знания, которыми вы поделились. Поистине ценнейшие.

— Дарю! — улыбнулась я. — Мне было очень приятно с вами беседовать. А теперь я пойду, не буду вас отвлекать. Поздно уже.

— Идите, ибо завтра вам предстоит непростой день. Но вы обязательно справитесь.

— Обязательно! — уверенно кивнула я.

Выйдя из кабинета, направилась в свою палату длинным коридором с высоким сводчатым потолком. По одной стороне — окна, выходящие в просыпающийся по весне сад, а по другой — карта-мозаика, изображающая длинное скалистое побережье настолько ярко и эмоционально, что казалось, будто и правда стоишь у кромки каменистого пляжа. Гулять по коридорам клиники — словно ходить по музейным галереям. Но и от музеев можно устать.

Скорее бы настало завтра!

Глава 26. Кисточка

К себе возвращалась не торопясь, наслаждалась тем, что никуда не нужно спешить и при этом старалась потратить как можно больше времени. На улице давно стемнело, в саду зажглись редкие фонари, и чья-то одинокая тень медленно переплывала с одного окна на другое, гипнотизируя и маня за собой. Поддавшись соблазну немого приглашения, я вышла в сад медленно обошла его по кругу дважды.

Поднявшись к себе, не придумала ничего лучше, чем надолго залечь в ванну с книжкой. Надо сказать, конкор Лаен идеально продумал всё: даже библиотека в клинике состояла из на редкость спокойных, наполненным особым очарованием книг. Уже третий день я читала местного Пришвина, увлекательно описывающего устройство термитника и быт его обитателей. Что самое удивительное, книга была куда интереснее опуса про Фифли. Даже немного расстраивает, что дочитать до конца я не успею. Не то чтобы ожидался феерический финал или внезапный сюжетный поворот, но будущей королеве термитов предстоял первый и единственный в её жизни полёт, после которого она должна отгрызть себе крылья и основать новую колонию со своим королём, а это, вообще-то, волнительное событие! Поволнительнее некоторых любовных романов, между прочим! Да что там некоторых, почти всех!

Кстати, королева с королём останутся парой на всю жизнь, и он будет любить её, даже когда она растолстеет и не сможет двигаться самостоятельно. Вот где настоящие чувства!

Перелистывая страницу за страницей, я поражалась таланту автора. Так просто и при этом захватывающе писать о настолько обыденных, казалось бы, вещах! Когда настало время будущей королеве оставить родной дом и вылететь навстречу неизвестности, я всем сердцем за неё переживала. Получится ли у неё найти достойное место для новой колонии или она погибнет, съеденная извечным врагом — пернатым древостуком?

Когда вода окончательно остыла, пришлось вылезать. Я вышла из ванной обнажённой с книжкой в руках и замерла от страха, увидев в кресле у постели мужской силуэт. Книга выпала из рук и со стуком приземлилась на паркет, а я чуть не зашлась в истошном крике, но вилерианец вовремя вскочил и прижал палец к губам, призывая молчать.

Мейер!

Я поперхнулась криком, а затем набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы его отчитать, но он сделал умоляющее лицо и снова жестами попросил молчать.

Вот одеться не попросил, а молчать — да. Типично мужское поведение!

Но возмущение быстро сменилось радостью. Сердце забилось быстрее, а к щекам прилила кровь от осознания пикантности ситуации. Мейер тоже отвлёкся и смотрел совсем не в глаза. Затем опомнился и жестами показал, что ни разговаривать, ни касаться друг друга нам нельзя. Дурацкая клятва!

Посмотрела на него вопросительно, а он лишь улыбнулся и показал мне рисовальный альбом. Пришёл меня нарисовать? Судя по довольному виду, какое-то решение проблемы он нашёл. Ведь не стал бы он приходить с целью нарисовать мой портрет, чтобы взять с собой в изгнание? Хотя с него станется! Нет, надо выяснить.