Хранитель хмыкнул, и его лицо стало задумчивым, будто он пытался разгадать загадку, которую сам же и создал.

— Мне кажется, ты не договариваешь.

Голос вновь стал колким, и я почувствовала, как внутри всё переворачивается.

Сердце забилось быстрее, и, несмотря на старания казаться уверенной, я чувствовала себя неуютно. Его слова были кнутом, которым он умело бил по самым чувствительным местам, заставляя сомневаться в самой себе.

— Ничего такого не было, — наконец произнесла я, но мой голос был тише, чем хотелось бы. — Мне не нравятся твои намёки.

Хранитель снова сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между нами до минимума. Я могла ощущать его дыхание, чувствовать его тепло. Это одновременно пугало и захватывало.

— Ты хочешь, чтобы я тебе поверил? — произнёс он тихо, почти шёпотом.

Я сжала зубы, стараясь не поддаваться на нелепую провокацию.

— Ты видишь то, чего нет.

Взгляд моего защитника на мгновение изменился. Стал глубже и проникновеннее.

— Со мной можно быть честной. Если ты помнишь, я сам разрешил иметь отношения, если они не будут отвлекать тебя от дел.

Я резко повернулась к нему.

— Ничего не случилось! — почти выкрикнула я. — Я… я вообще…

Я замолчала, осознавая, что готова сказать. Слова застряли в горле, но Хранитель ждал, его взгляд был тяжёлым, пристальным.

— Что? — тихо спросил он. — Продолжай, Вивиана.

Я сглотнула, не веря, что сейчас произнесу это вслух.

— Я вообще-то девственница, — сказала я наконец почти шёпотом.

Хранитель замер.

Хранитель стоял передо мной, и выражение его лица изменилось до неузнаваемости. Острая холодная настороженность во взгляде сменилась на нечто другое — смесь изумления и какого-то непонятного, необъяснимого чувства, которое я никогда прежде не видела.

— Что? — едва слышно произнес мужчина, словно не был уверен в том, что услышал.

Мои щеки горели, и мне захотелось провалиться сквозь землю, но я не могла больше отступать. Я уже сказала это. Всё стало слишком откровенным, слишком личным.

— Что слышал! — не сдержалась я. — Или в вашем мире это как-то по-другому называется?

Защитник внимательно смотрел на меня, его глаза искали что-то в моём лице, как будто пытались разобрать, правда ли это. Я быстро покачала головой, чувствуя, как внутри нарастает неловкость. Этот момент был слишком странным и нереальным. Это не тот разговор, который я ожидала вести с ним.

Хранитель долго молчал, его взгляд стал глубоким, почти поглощающим.

— Почему ты решила сказать мне это? — единственный вопрос, но он вогнал меня в тупик.

— Я… я не знаю, — ответила я, едва дыша от волнения. — Просто… ты мне не поверил, и… мне стало важно, чтобы ты знал, что всё не так, как ты думаешь. Ты обвиняешь меня в том, чего не было.

Он медленно выдохнул, словно пытался найти спокойствие.

— Я уже говорил, что не так важно, чем ты занимаешься. Главное, не обманывай меня.

Хранитель на мгновение отступил, возвращая себе прежнюю неприступность.

— Извини, я просто немного удивлён. После того, как ты разделась передо мной…

Я закатила глаза:

— Во-первых, не разделась, а во-вторых, не стоит судить о человеке по одному проступку.

— Мне, в сущности, всё равно, что происходит в твоей личной жизни. Ты — моя подопечная, и главная задача — защищать тебя. Всё остальное не имеет значения.

Эти слова, сказанные почти равнодушно, резко контрастировали с напряжением, которое витало в воздухе всего минуту назад. Моя грудь сжалась от неприятного ощущения, будто он только что выставил стену между нами.

— Но, Вивиана, — продолжил Хранитель. — ты не должна забывать, кто ты. У тебя есть предназначение, и игра с огнём может плохо закончиться.

— Предназначение подразумевает под собой отказ от веселья с друзьями, отказ от вкусной еды и мужских ласк? — с издёвкой спросила я.

Хранитель нахмурился. На его лице промелькнула тень эмоций, которую я не успела уловить.

— Стоит помнить, что рано или поздно ты вернёшься в Лунарион. Чем больше привязанностей в земном мире, тем труднее будет попрощаться с ними.