Шрифт:
— Дыши, милая, — Лютый сжал холодную, побелевшую ладонь Ингрид.
Тирно приподнял голову Волчицы и уложил себе на колени.
— Кровь утекает, а с ней утекает яд. Дыши, Ингрид, — прошептал рудокоп. — Ты справишься, ведь ты сильная.
Лютый принялся растирать ей ладони, чтобы согреть. Ингрид ощутила прилив тепла и вздрогнула. Она давно забыла о существовании пальцев, о наличии рук и ног. В длительном шествии из Хёнедана по грязи дорог, приближаясь к отмщению, она забыла о себе, но теперь почувствовала, как жизнь возвращалась в её тело с каждым вдохом и с каждым прикосновением тревожащегося за неё человека. Ингрид глядела на седеющего воина, и существо её наполнялось новой тягой к жизни. Дыхание становилось свободнее.
— Да быть не может! — выругался ван Стейнвульф. — Ты?! Ты обманула всех!
Ингрид вздрогнула от страха, и Лютый крепко сжал её руку, желая успокоить.
Ван Стейнвульф в порыве ярости извлёк меч, борода его зазвенела кольцами от негодования.
— Что же это, нами верховодит баба?! — воскликнул он.
Ваны и их соратники столпились вокруг лежащей на коленях рудокопа Ингрид. Поднялся топот, разнеслась ругань. Лицо Волчицы, пересечённое шрамом, запылало, будто она предстала перед ними обнажённая.
— Совет избрал Стейнвульва Верховным ваном, — произнёс ван Колбьорн. — Но ты, Ингрид, назвалась именем своего брата, ты обманула всех! Ты обманула вождей! — Ван Хасборга вышел вперёд и резко вскинул руку: — В яму её!
Ван Вульферт взрогнул. Ингрид прочитала в глазах деда желание заступиться и в то же время страх пойти против вождей.
— Верно! В яму! — негодовали соратники и подступили ближе к Ингрид.
— Без меня вы бы не взяли Нордхейм! — простонала она слабым голосом и оскалила окровавленные зубы. — Вы все трусы!
Лютый вышел вперёд, заслоняя собой Волчицу.
— Не дам! — прорычал он. — Сперва вам придётся убить меня!
— Ты достойный воин, Лютый, отойди! — прищурился ван Стейнвульф.
— Отойди! — приказал Колбьорн.
— Нет! — почти в отчаянии проговорил Лютый, оглядев толпу. — Не отдам её!
Ван Арнульф встал рядом с галинорцем.
— Ингрид — дочь Ингвара. Она привела нас сюда! Она достойный вождь. Я не дам чинить над ней расправу! — выпалил он.
К Арнульфу примкнули все его воины. Воздух застыл в напряжении. Лишь шелест кольчуг на ветру нарушал тишину.
Кто-то дрогнул и извлёк меч, и все тут же повыхватывали клинки. Ингрид двинула пальцами, чтобы дотянуться до своего меча, но поняла что ножны бесконечно далеко от руки. Не успеть. Ещё миг — и разверзнется кровавая резня.
— Поединок! — воскликнул ван Стейнвульф.
Ингрид подняла на него взгляд и увидела в его лице вовсе не оскал хищника — в его взгляде горела мудрость. Он не желал допустить пустого кровопролития, не желал осквернить могилу Ингвара и избрал законный путь.
— Я вызываю Ингрид на поединок! — сказал вождь Лидинхейма. — Пусть боги рассудят нас!
Ингрид напряглась всем телом и приподнялась. Отступать ей было некуда.
— Подайте мне меч! — приказала она.
Стейнвульф затряс бородой.
— Шальная баба! — выругался он и плюнул на землю. — Сразимся, когда встанешь на ноги! Ты кровью исходишь, не видишь?! Я не хочу, чтобы надо мной смеялись! Сразимся на Зимнее Солнцестояние, я буду ждать тебя!
Ван Стейнвульф шумно вернул меч в ножны и ушёл сквозь толпу. Ингрид откинулась на колени рудокопу и закрыла глаза в бессилии.
3 Приказ царя
Потеря крови во время операции сильно ослабила Рейвана, и он пробыл в беспамятстве много дней. Открыв глаза в тёмной комнате, ощутил привычный запах снадобий и увидел, что правая рука его была тщательно перевязана.
Несмотря на сковывающие тело бинты и слабость, Рейван чувствовал себя свежим и здоровым. Сделав глубокий вдох, он необычайно подивился тому, что мучившая его прежде боль в плече совершенно исчезла. Улыбнулся и почувствовал, что был ещё и побрит. Радость от бережной заботы, которую он так явно на себе ощущал, сладостно растеклась по телу.
Рейван поискал глазами Владычицу, полагая, что лишь её стараниями был выхожен, но в серых тенях комнаты никого не разглядел. Он попытался учуять её запах, но горечь воздуха говорила ему о том, что Маррей давно здесь не была.
«Уехала, должно быть», — подумал Рейван с сожалением.
Он шумно выдохнул.
— Очнулся? — проговорил отец Сетт, заслышав кзорга.
Рейван увидел фигуру старого хранителя у стола и вздохнул ещё тяжелее. Отец Сетт оставил свои занятия и поглядел на Зверя.