Хохот царя разошёлся по всему залу. Рука Вигга убралась от меча, а взгляд игриво заблестел.

— Эскеллийский Зверь стал ни на что не годен! Ингрид сильный воин?

Рейван пожал искривлёнными плечами, прислонившись к спинке кресла. Вигг поглядел на сидевшего рядом с кзоргом вана.

— А ты что скажешь, Гутруд?

Седовласый ван помотал бородой, давая понять, что не очень хорошо говорит по-набульски.

— Ингрид слабый воин, — ответил с грубым выговором Гутруд и показал на себе жестом перерезанное горло. — Топнешь рядом — обосрётся.

Рейван кивнул. Он держался так спокойно и хладнокровно, будто они говорили не о его сестре, а о горном туре.

— Он ведь сейчас отдал Ингрид Виггу на растерзание! — ужаснулась Маррей, вцепившись в руку Корды. — Он же так любил её, ходил за ней, оберегал! Что с ним сделалось?!

— Он кзорг, — ответила шёпотом Владычица. — Никто и ничто ему не дорого. Он убийца, Маррей.

Лицо Корды осунулось, под глазами высветились тёмные синяки.

Вигг устало потёр лоб.

— Сегодня я потерял сотню солдат — и вовсе не на поле боя, — произнёс он. — И завтра потеряю столько же. Пройдёт ещё не один день, пока болезнь поутихнет. Ты очень расстроил меня, Зверь, что не сумел получить гривну. Но ты даже не представляешь, какую славную весть ты мне принёс!

Рейван вопросительно подался вперёд.

— Раз ты больше ни на что не годен, то придётся мне самому. Я вызову Ингрид на Поединок, — Вигг опёрся подбородком на руку. — Бой один на один по древнему закону: победитель получит всё.

Рейван пригубил вино и вздохнул.

— Ты убьёшь её, — кивнул кзорг.

Ван Гутруд повторил жест с рассечением горла.

Вигг повернулся к Циндеру:

— А ты что скажешь?

— Поединок позволит выманить риссов из их крепостей, — сказал он. — Назначь его на широком поле. Это будет шанс перебить их всех.

Царь постучал костяшками пальцев по столу, обдумывая слова Циндера, и довольно улыбнулся.

— Если Ингрид так верит тебе, — обратился Вигг к Рейвану, — то постарайся занять положение повыше среди рисского воинства, и когда я убью Ингрид на поединке, прикажи её воинам сдаться. Кзорги истребят их всех на том поле, как волки овец.

Рейван кивнул.

Маррей, не удержавшись, вошла в зал. Все обернулись в её сторону.

— Владычица моя! — удивился Вигг. — Что ты здесь делаешь?

Он сделал жест охране пропустить Маррей. Рейван побелел, но тут же принял сдержанный вид.

Маррей встала рядом с Виггом, оперевшись на его плечо. Всей душой она злилась на Рейвана и желала причинить ему боль. Она гладила мужа по шее, сжигая кзорга ненавидящим взглядом.

Рейван стиснул челюсти и отвернулся.

— Я прибыла исполнить наш супружеский долг. Заждалась, — произнесла Маррей, поглядев в глаза Виггу, и провела ладонью по его тёмной гладкой бороде.

Царь приобнял жену и победно улыбнулся.

— Все свободны, — сказал он.

Циндер и ван Гутруд вышли из зала, Рейван поднялся с места последним. Маррей встретилась с ним взглядом — взор его был полон негодования. Вся его фигура съёжилась, и поступь была неуверенной. Рейван ушёл, столкнувшись в дверях с Кордой. Она опасливо отодвинулась с его пути.

Вигг усадил Маррей себе на колени и крепко стиснул её бёдра.

— Неужели! — глаза его горели по-звериному. — Неужели Богиня смилостивилась надо мной?

Маррей прижала горячими руками голову мужа к груди, только бы не глядеть ему в лицо. Её пальцы нежно перебирали крутые завитки его волос, но внутри у неё будто ворочался чёрный тяжёлый гранит, рассекая плоть острыми гранями.

— Вигг, — произнесла старшая жрица. — Не торопись. Я занималась ранами Маррей и говорю, что ей пока рано становиться матерью. Беременность погубит и её, и ребёнка. Придётся подождать ещё полгода или год. Не хмурься, ты сам виноват.

Вигг оттолкнул жену.

— Что ж, — фыркнул он. — Лечи её, — бросил он Корде. — Даю полгода! Как раз к тому времени планирую закончить рисскую кампанию — самое время будет заняться наследниками. Ещё вина, Маркус!

Вигг повернулся к своему гвардейцу, а Маррей осталась одиноко стоять посреди зала. Старшая жрица взяла её под руку и потянула за собой.

— Идём, приведёшь себя в порядок с дороги.

Они вышли в тёмный проход галереи.

— Зачем ты это сказала? Зачем?! — рассердилась Маррей. — Ты сама вразумляла меня когда-то, чтобы я следовала долгу. Что теперь изменилось?

— Ты не долгу следовать пытаешься, а лишь хочешь выжить: ищешь место, где будешь меньше страдать. Ты не любишь дитя, для которого собираешься стать матерью.

За поворотом галереи, притаившись у стены, стоял Рейван. Лицо его было бледно, глаза зияли, как два бездонных колодца.