— Вряд ли, — Лэсли указал на друга рукой, — просто он внимателен, когда не надо, и абсолютно невнимателен, когда это нужно.

— Так ты тоже это заметил?

— Эй вы! Я что, тоже прозрачный? Почему вы меня игнорируете? — кричал что есть сил мой внезапно прозревший брат.

И все-таки удивительно, как так выходило, что Нил всегда так не вовремя становился внимательнее или умней? У него что, вместо интуиции, свойственной ведьмам, прокачалась какая-то чакра и третий глаз? Вот только в каком месте эта чакра и третий глаз все это время прятались?

— А ты в следующий раз не выпрыгивай так внезапно и не пугай нас, — сказала я, тыкнула в лоб (в предположительный третий глаз) брата, а потом взяла его под руку и начала уводить. — Мне нужно кое-что обсудить с Нилом, так что иди-ка пока без нас, Лэс, хорошо?

Этому до одури прозорливому охотнику все еще не нужно видеть, как я вожу Нила за нос. Я ведь так и не рассказала Нилу о результатах своего расследования.

— Ладно, только не задерживайся и не отходи далеко, иначе я начну волноваться. Ты же знаешь, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь произошло, — громко и четко заявил охотник.

Не будь мои руки сейчас заняты, я бы ему за такие слова врезала.

И давно он начал вести себя как типичный парень из женских книг?! И нет, конечно, я не против такого резкого изменения, но на глазах Нила-то зачем подобное представление устраивать?!

— Вы с Лэсом и правда теперь в таких отношениях?! — как и ожидалось, завопил Нил.

Ну конечно, второй мужской персонаж нашего детективного триллера заметил внезапные изменения в характере вечно холодного как лед паренька. И все-таки мой братец и правда умен, когда не надо, и глуп, когда хотелось бы оценить его ум.

— В каких это «таких»? — спросила я с глупой улыбочкой, продолжая представление, которое начал охотник.

Мы всего лишь используем друг друга, дурак! — вот что я хотела на самом деле сказать.

Лэсли всего-то следит за тем, чтобы потомственная ведьма из рода Роман случайно не пробудила силу и не навредила тем городу. А я использую Лэсли, чтобы с его помощью отпугнуть разных тварей, которые так и норовили испортить мне жизнь или и вовсе отнять ее у меня.

Да у нас с ним симбиоз, а не интрижка, честно!

Но произнести вслух я этого не могла. Гордость, да и вся моя предыдущая ложь этого мне не позволяла. Мне, конечно, не нравилось все скрывать, но в чем-то Нил безусловно не ошибался: когда мы обсуждали его отношения с Соней, он сказал, что близким не всегда следует знать абсолютно всей правды. Некоторая правда может вредить. Если мы раскроем перед Нилом — почти смертным мальчишкой, что за мной и Лэсли по следам идет страшное существо, то Нил может попытаться влезть в это дело. Вот только у него нет сил противостоять сверхъестественной твари, поэтому рисковать им я не не видела причин.

— Если вы с ним чувствуете друг к другу симпатию или прошли по дорожке от «ненависти до любви», я все пойму… Но неужели ты не рассказывала мне, потому что я тоже не рассказывал тебе о Сони, Келли?

В ответ на эти слова моя совесть нанесла мне сокрушительный удар, в сердце что-то кольнуло.

— Не совсем… Мы с Лэсли еще только узнаем друг друга, поэтому я пока не хочу обсуждать это.

Но если подумать, мы уже знаем семьи друг друга, провели вместе с ночь, а разок и вовсе соприкасались губами. Со стороны и правда выглядит как нелепый, запутанный и немного скоротечно протекающий любовный роман. О таком я и мечтала, пока не вышла из дома?

Жестокая правда жизни: не все мечты сбываются так, как нам того хочется…

— Но ты что-то темнишь! — настаивал Нил.

— А что, мне тебе все свои тайны рассказать надо? Ой, если хочешь знать, то моя первая любовь — это парнишка из сериала…

Но не успела я закончить вещать, как со стороны школы послышался пронзительный девичий визг. Он разрядил мирную обстановку, царящую в школьном дворике, и потряс собой всю округу.

Девушка кричала как в последний раз, и испугавшись, что она могла кричать из-за угрозы чего-то опасного, я сжала руку брата чуть посильней и побежала в сторону звука. Нил следовал за мной против воли (выбора у него все равно не было), другие школьники тоже последовали за нами.

Когда мы подбежали к нужному месту небольшой, но дружной толпой, то первое, что увидели — белое словно мел девчачье личико. До смерти перепуганная школьница сидела на коленях и плакала. Прямо перед ней, в школьной беседке, в которой вообще редко кто бывал, висел изувеченный труп. По всему его телу было множество ссадин разных форм и размеров, все ранения покрывал коркой струп. Глаза у человека были прозрачными, как у давно мертвой рыбы, а на голове виднелись проплешины из-за насильно вырванных клоков волос.