— Мы пойдем к Белым Озерам, — сообщила я им. — Ребят, паука увидите, прибейте его, к Крайю. Вдруг ядовитый.

— Зачем? — искренне удивился Йер. — Он больше тысячи лет жил в камне во власти заклинания. Пусть порадуется жизни, поживет.

— Йер, — обернулась я к нему. — Если он покусает тебя ночью, я посмотрю, как ТЫ будешь радоваться жизни. Все, я спать.

— Эй, Йер, — донеслось за моей спиной со стороны Зена. — Как думаешь, какого размера паутина у него будет? Наверняка большо-о-ой!

Я вздрогнула и отошла от парней. Не слушая больше ребят, поспешила забраться обратно в спальный мешок. И не забыла перед этим достать защитный амулет под смешки Зена.

— Кажется, кое-кто боится пауков, — посмеивался парень, наблюдая за моими действиями. — Может, приляжешь рядом со мной? Со мной тепло и безопасно будет. Уверяю, тебе со мной будет хорошо. Я тебя спасу не только от пауков…

Ну да, боюсь пауков. Чего врать-то. Я закрыла глаза, поворачиваясь спиной за наблюдающим за мной Зеном. И накрылась тканью с головой.

Все, я в домике.

Надеюсь, мне не приснится паук в паутине.

В Уз мы вернулись днем.

Зен радостно тащил на своей спине мешок с чешуйками яцыков, преподнесенными нам в качестве оплаты за спасение семьи Синицы. Он планировал отдать их швеям, чтобы те обшили ими наши одежды.

Я знала, что чешуя не будет менять свой цвет, ведь необходимые для этого пигменты находились под кожей яцыков, а не в чешуе. Но молчала, потому что в них была одна особенность — чешуя было прочной и могла противостоять огню.

Наш путь был к Горам Смерти, в родовое гнездо драконов, и отказываться от любой защиты было бы глупо.

Небо хмурилось, жаркий вчерашний день, душная ночь принесли следом за собой дождь, разбудивший нас утром.

Когда мы вошли в город, ливень закончился, но тучи не спешили покидать небосвод.

Мы зашли в город через «черный» вход, быстро прошли по странно опустевшим улицам к знакомому нам трактиру и зашли внутрь. В прошлый раз здесь царила атмосфера праздника, горели все факелы, стояли чистые столы, из кухни плыли соблазнительные запахи.

Сейчас, спустя сутки, таверна выглядела мрачной, половина факелов была потушена, пахло табаком. Посетители были: местные работяги, четыре все тех же везучих гнома, которые нашли золотую жилу, три путника, только пришедших в Уз. Но лица их были мрачными, и пили они эйко не для того, чтобы повеселиться, а для того, чтобы напиться.

Усатый трактирщик с небритым подбородком с отсутствующим видом протирал стаканы. Нам пришлось дважды его окликнуть, чтобы он очнулся.

— А, это вы, — без эмоций сказал он. — Вернулись? Ваши комнаты свободны, можете опять занимать их.

Мы переглянулись, а Гай, подняв бровь, спросил:

— Есть что поесть?

— Те же блюда, что и всегда. Что будете?

Мы сделали заказы, и усатый скрылся за дверями кухни со словами «дорогая, заказ». Я глянула в сторону хмурых гномов, которые напивались. Все четверо сначала долго смотрели в кружки, словно искали в них ответы на вечные вопросы, затем резко опрокидывали в себя, со стуком ставили обратно и снова наливали эйко. Они не переговаривались между собой, и даже не среагировали на наше появление.

— Что-то тяжелое от них исходит, — сообщил Йер, разглядывая посетителей трактира. — Тревога и страх. Что здесь случилось?

— Сейчас узнаем, — ответил Гай, глядя на вернувшегося трактирщика, который понуро плелся к бару. — Эй, приятель! Что случилось? Никак, помер кто?

Усатый вяло махнул рукой, взял свою тряпку и принялся за привычное дело. Он бездумно тер стекло, не проверяя на свету его прозрачность.

— Все нормально, — ответил он, наконец, и повторил, — все нормально.

— А что такой мрачный? — не отставал Гай.

Мы заняли стулья за стойкой бара и приготовились слушать.

Гай с Зеном задымили своими трубками, Йер отодвинулся от них подальше. Я налила себе из предложенной бутылки эйко в кружку, но Зен проворно выхватил ее из моих рук.

— Котик мой, тебе противопоказано, — нагнулся он ко мне. — На людей кидаться начнешь.

Я фыркнула, но перехватила взгляд Гая и сразу скуксилась — он покачал головой, предупреждающе сдвинув брови. Вздохнув, положила локти на стойку бара и с грустью посмотрела на полки, забитые разными сортами эйко.