Он, глядя на нож, всё ещё направленный в его сторону, шумно выдохнул и сделал полшага назад.

— У меня к вам, Валентин, — я опустила нож, ещё раз сглотнула и прочистила горло, — есть серьёзный вопрос.

На его лице шевелились желваки, но в остальном он казался спокойным. Одна бровь поднялась, поощряя меня продолжить. И я продолжила:

— Как могло получиться, что вы, так сильно любящий свою девушку, не смогли её защитить? Допустили вот это всё? — двинула я подбородком в сторону развороченной головы пациентки.

Мой голос скрипнул, пришлось ещё раз кашлянуть, чтобы скрыть прорвавшуюся визгливую ноту. Он рассказывал, что они двигались в открытом планелёте («Всёля, что это?» — «Такой транспорт») на церемонию помолвки по центральным улицам столицы, улицы были запружены публикой.

Я слушала и занималась делом.

Помещая в баллон прозрачный кусочек кожи размером с ноготь, я вопросительно посмотрела на Валентина. Он заметно расслабился, увидев, чего и сколько я опустила в раствор. Но заметив мой настойчивый взгляд — я всё ещё ждала ответа на свой вопрос, — кивнул и продолжил:

— Для всех жителей континента это было большое событие, нас встречали криками и цветами. Все меры безопасности были приняты, все возможные уровни охраны задействованы. И против электромагнитных нападений («Это невидимые волны, которые могут причинить огромный вред, Ольга»), и против магических воздействий, и против взрывных устройств. Все!

Я замерла над Ликой, которая лежала на операционном столе, в полусне расслабленно приоткрыв рот. От этого она выглядела так беззащитно, что меня пробрало холодом – невидимые волны, которые могут причинить вред. Я никогда не задумывалась, что новинки техники дают новые возможности не только обычным людям, но и преступному миру.

Я крепче сжала пинцет и почти без участия сознания воплотила ещё один баллон. Валентин продолжал, уже не глядя на меня, полностью уйдя в воспоминания:

— Казалось, всё, абсолютно всё учтено, и любые возможности для нападения перекрыты! Но на всякую мудрость всегда найдётся простое решение. Цветы. Старинный обычай, когда, встречая долгожданных гостей, люди обсыпают их чем-то прекрасным: лентами, конфетти, лепестками. А нас обсыпали ещё и цветами.

Я взяла несколько волосков с разных участков головы и разложила их в маленькие ячейки матрицы, которую вставила во второй баллон.

— Думаю, в букете и была склянка…

Я закрутила крышку, пытаясь уловить мысль – зачем я сейчас это сделала, но точно сказать, как буду их использовать, пока не смогла бы. Посмотрела на Валентина.

Вот сейчас он совершенно не был похож на Игоря. У того никогда на лице не было этого чувства – чувства вины.

— И, если целились ей в лицо… — проговорил гость, бледнея.

— Валентин! – резко окликнула его я. – Присядьте! Диван позади вас.

Он немного рассеянно обернулся, сделал шаг и опустился на самый краешек, сосредоточенно думая. Машэ, глядевшая на нас во все глаза, заёрзала, прислушиваясь, но, кажется, так и не поняла ни слова.

— Да, — подтвердила я, — если бы стекло разбилось о любую часть лица, то... Она бы ослепла. Наверняка.

Я хорошо представляла, как бы это было, будто на Всёлином ролике увидела: вот кусочки острого стекла погружаются в мягкие ткани, вот капли щелочи с их поверхности разъедают кожу изнутри, а вот результат — глубокие рубцы, с которыми ничего нельзя сделать. А уж на глазах…

Порезы на шее, плечах и ушах Лики были получены так же. Мне удалось их убрать. Надеюсь, все. На коже туловища и конечностей это сделать относительно просто, она по определению другая. А вот на лице такие раны привели бы к катастрофе.

— И вместо лица навсегда осталась бы безобразная маска, — вздохнула я и скомандовала: — Транспорт!

— Его найдут, — уверенно и жёстко сказал Валентин. — Я лично прослежу.

Воздух под Ликой уплотнился. Я обернулась к Машэ, что всё ещё боязливо вжималась в диван, но заметно даже под загаром порозовела.

— Машэ! – пришлось сделать строгое лицо. – Сейчас сходи и выпей горячего травяного отвара. Обязательно горячего! Понятно?

Она расширила свое раскосые глаза и с готовностью закивала. Смотрела при этом на парящую в воздухе лежащую Лику. Всё понятно, без проверки не обойтись.

И я занялась раненой – перенесла её в заботливо организованную Всёлей комнату, устроила на новой чистой постели, уложив под раны подушки, наполненные прохладным гелем, окружила теплым коконом подогрева, чтобы унять дрожь. Повернулась к парню – он хвостом следовал за мной.

— Или её.

— Что? – поднял он на меня непонимающий взгляд.

— Ты сказал: его найдут. А я уточнила – или её. Ревнивая женщина многое сделает, чтобы испортить лицо соперницы, — я криво улыбнулась.

Мне тоже пытались мстить. В основном, невеста Игоря. Не так чудовищно, но очень изобретательно: попытка похищения, отравленное вино, змея в постели. Игорь всегда оказывался на полшага впереди и, смеясь, пресекал любые попытки – сметал магией похитителей, выливал вино и испепелял змею. Вместе с постелью. В одном только не успел – в средствах женской красоты, подаренных мне кем-то неизвестным.