— Промывать чем-то пробовали?

Обрывки ткани под моими пальцами были кое-где мокрыми. Хотелось верить, что девушке пытались помочь.

— Немного совсем, только тем, что было под рукой, — зубы парня едва заметно постукивали, а его пальцы, что так и остались в поле моего зрения, на секунду замерли и снова продолжили свой нервный танец.

— Это хорошо, жаль, что мало.

Пульс у пострадавшей был слабый — нужно убирать токсины из крови, пока их не так уж много. Менять флаконы в помпе — работа как раз для новичка, пусть Машэ займётся. А я возьму на себя ожоги.

Мысленно попросила Всёлю:

— Машэ позови. — А дальше скомандовала: — Свет! Стерильность! Промываем!

По рукам снова прошла вспышка, очищая. Бортики стола стали вытягиваться вверх, образуя ванну, которая быстро наполнялась раствором. Струи мягко лились на повреждения, промывая и дезинфицируя раны, охлаждая и местно обезболивая. Жидкость окрашивалась красным и тут же отводилась, но ванна всё равно постепенно заполнялась прохладным лекарством.

Длинные волосы, кое-где оставшиеся на голове, стали всплывать и прилипать к ранам. Где же Машэ? Как нужны были сейчас её руки! Убрать бы эти волосы — я уже снимала повреждённые участки кожи, очищая раны, отвлекаться не хотелось.

Раствор вымывал кровь из-под осколков, делая их невидимыми. Плохо.

— Всёля, краситель в раствор. И где Машэ?!

— Госпожа богиня звала Машэ? – в эту же секунду промяукал знакомый голосок за моей спиной.

— Да, иди сюда, будешь помогать. – Я чуть повернула к ней голову. – Волосы вот убери, а то меша...

Договорить не успела. Машэ, выглянув из-за моего плеча, побледнела, глаза закатились, а ноги подломились, как у сломанной куклы, и она осела на пол.

Не отрывая рук от раны, которой занималась, я подняла взгляд на нашего гостя. Парень, кажется, перестал дрожать, но теперь взгляд его утратил отстранённость – он потрясённо смотрел то на свою девушку, то на лежащую Машэ, то на меня, и снова на Лику, на меня, на Машэ.

— Как ваше имя? Вы можете мне помочь? – я попыталась уловить взгляд мужчины, чтобы оценить его вменяемость.

Он кивнул, всё так же таращась и заторможено двигая головой.

— Валентин. Меня зовут Валентин, — пробормотал растерянно.

— Отнесите мою помощницу на диван, положите, похлопайте по щекам, — я командовала, снова сосредоточившись на раненой. С головой я закончила, но вот всё остальное… Краситель проявлял стеклянные осколки, но достать их – ещё не вся работа.

Я бросила один косой взгляд на суету возле дивана. Всё нормально: парень действовал немного неуверенно, но вполне разумно и осознанно.

— Спасибо, — добавила, чувствуя, что капелька человечности ему сейчас не помешает.

Я отыскивала осколок за осколком, вынимала их, вымывая из неглубоких ранок яд, а глубоким иссекая края, и только потом запаивала, снимала пострадавшие слои кожи с ожогов и слышала, как Валентин приводит в чувство Машэ, хлопая её по щекам, что-то говорит ей, а потом и слушает невнятные ответы.

Печальное открытие – наша маленькая акробатка мне не помощница. А я столько планов уже настроила не её счёт, наивная.

— Пусть она полежит. Жалко, вы не сможете дать ей успокоительного, — сказала и понадеялась, что мой язык перестроился достаточно хорошо, чтобы мужчина меня понял.

Я уже перешла к осмотру менее пострадавших участков тела нашей гостьи, когда он подошёл и стал неподалёку, напротив. Стоял и молчал. Я бросила на него быстрый взгляд.

— Вы правда богиня? — спросил тихо. Смотрел он не на меня, а на свою девушку. Рук не видела, но голос стал спокойнее.

— Нет.

Парень помолчал, вздохнул тяжело. Спросил:

— Где мы сейчас находимся?

— Всёля, где мы сейчас находимся? И как вообще оказалось, что он сам ввалился к нам, будто знал, куда идти? – мигом, но мысленно переадресовала я вопрос самой главной на этой станции сущности, продолжая выискивать и обрабатывать ранки. — Он тоже очень важный муравей в твоих владениях и влияет на благополучие?

— Нет, — в тоне слышалась резкость. Кажется, Вселенной не понравилась моя ирония. — Он ни на что не влияет. Просто...