Мелена перехватила его руку, легко уклоняясь от бестолковой опеухи, и ударила в солнечное сплетение. Драный тулуп немного погасил силу удара, но король все равно сложился в три погибели, и обхватив себя за живот повалился на пол.

— Ты…ты…— хватал воздух ртом, — я велю привязать тебя к позорному столбу и высечь. Пятьдесят плетей. Нет. Сто! Я сам это сделаю.

— Ну-ну, — она присела рядом, брезгливо рассматривая раскрасневшееся одутловатое лицо, — разве что в другой жизни.

— Ты забыла, где твое место, дрянь?

— Хмм, может быть в маленькой деревне у Лосиного Утеса? — задумчиво поинтересовалась Мелена, — в той самой, которую сожгли по твоему приказу.

Он замер, поднял на нее взгляд, полный лютой ненависти и зло сплюнул на холодный пол к ее ногам:

— Надо было сжечь тебя, как и все остальное отродье.

— Надо было, — согласилась Мел и обратилась к своей внутренней силе.

Она столько времени ненавидела всех, у кого был дар, а теперь сама отчаянно взывала к нему. И магия откликнулась. Медленно, словно нехотя она потянулась к своей хозяйке, забывшей о ней на долгие годы. Недоверчиво набирала силу, клубилась на кончиках пальцев, копилась, а потом, прорвав плотину, хлынула наружу.

Камень под Вейлором стал мягким и податливым, словно трясина ядовитого болота.

— Что ты делаешь? — воскликнул король, почувствовав, как проваливается вглубь пола, — прекрати немедленно!

Он попытался встать, но было уже поздно. То, что погрузилось внутрь, не могло вернуться обратно. Он все глубже и глубже проваливался в каменные тиски, неуклюже барахтался, пытаясь высвободится, а Мелена стояла над ним и равнодушно наблюдала.

— Прекрати! Я приказываю.

В ответ лишь холодная улыбка.

— Я убью тебя!

Улыбка стала шире!

— Слышишь? Убью! — король потянул к ней руку, пытаясь ухватить за край подола, но Мел брезгливо оттолкнула ее ногой.

Король покачнулся, погружаясь еще глубже. Над поверхностью оставались только его плечи, голова.

— Пожалуйста! — в голосе звучал дикий страх, — умоляю! Освободи. Я дам тебе, что захочешь!

— Мне ничего не надо, — равнодушно произнесла она.

— Я сделаю тебя королевой! Ты будешь купаться в роскоши, жить в самых лучших комнатах, перед тобой все будут преклоняться.

Она ничего не ответила, только склонив голову на бок, смотрела, как камень затягивает ее врага. Того, кто лишил ее остатка семьи. Того, по чьей воле она превратилась в цепную собаку, способную только разрушать.

Когда плечи cкрылись под камнем, и на поверхности оставалась только голова, Вейлор уже просто орал не прекращая. Визжал, как свинья, которая поняла, что пришел ее конец. Потом рот скрылся под камнем, и крик захлебнулся. Еще несколько секунд на нее таращились безумные, полные ужаса глаза, а потом скрылись и они.

Мелена опустилась на колени и приложила руку к гладкому полу, прислушиваясь к тому, как чужое сердце медленно угасало под каменной толщей.

Через минуту все закончилось. Милрадия осталась без короля.

Мелена тяжело поднялась. Прикрыв глаза, она искала точку опоры и спокойствия, пыталась привыкнуть к своему новому «я», утопала в своих собственных ощущениях.

Она не шелохнулась даже услышав, как где-то рядом загремели встревоженные голоса и громкие шаги. И лишь, когда массивная дверь с грохотом слетела с петель, медленно обернулась и, насмешливо глядя на разъяренного императора, подняла руки:

— Сдаюсь.

Глава 16

— Где он? — сквозь зубы процедил император.

— Кто?

— Не притворяйся глупой, девочка. Тебе не идет. Где ваш местный царек?

Мелена развела руками:

— Понятия не имею. Тут его точно нет. Разве что я под юбкой его прячу. Проверишь? — небрежно приподняла подол, оголяя колени, — или на слово поверишь?

Маэс скрипнул зубами. Звериная сущность чуяла прежнего короля. Все следы вели сюда …и здесь же обрывались. В пустой комнате без дверей и окон.

— Дальше тупик, — доложил воин, заглядывая в камеру, — Из этого подземелья нет выхода, кроме того, каким воспользовались мы.

— Конечно, нет, — Мелена снисходительно улыбнулась, — это тайник на крайний случай, если замок подвергается опасности, а надо спрятать что-то ценное. Или кого-то.

Например, бывшего правителя, раздавленного в холодных каменных объятиях.

Ее невозмутимость выводила из себя.

Император стремительно шагнул к ней и жёсткими пальцами впился в подбородок, вынуждая запрокинуть голову. Его взгляд чернел и наполнялся яростным нетерпением: