Шогол-Ву засмеялся. Его развеселило то, что Нат сказал про ум. Опустил углы губ, чтобы остановиться, но стало только смешнее. И когда угрюмый хозяин принёс другой кувшин, с виду не полный — больно уж легко нёс, — а пустой забрал, Шогол-Ву всё ещё смеялся.

— Не долил! — возмутился Нат, наклоняя кувшин.

Оттуда потекло на стол и ему на штаны.

Шогол-Ву лёг грудью на стол. Смех привязался, как хворь, согнул, лишая дыхания. Даже если бы сейчас посулили щедрую плату за молчание, если бы для спасения жизни требовалось утихнуть, он бы не смог.

Но ещё смешнее стало, когда он заметил, как из-за стола трактирщика выходит курица, оставленная хозяином на время. Ещё не ощипанная, но безголовая, она шагнула неуверенно, наткнулась на стол и пошла в другую сторону.

Запятнанный подтолкнул Ната и указал рукой. Тот протирал штаны рукавом, недовольный, и понял не сразу, но потом разглядел птицу в углу и загоготал.

Остальные пока не видели. Усадили Йокеля, собрались вокруг и поддакивали, а он рассказывал о своих злоключениях, сперва тихо и устало, но потом разгорячился, обрадованный вниманием. В этот раз никто не попрекал его, что додумался везти полотно на Сьёрлиг, где и своего такого добра хватало. Все рассчитывали на куриный суп на дармовщину.

Хозяин возился в каморке, гремел утварью. Он и лампу с собой унёс, потому те, что сидели поодаль, не видели, как безголовая курица бредёт — и натыкается уже на стену.

— Смотри, смотри, — просипел Нат, ударяя ладонью по мокрой столешнице, и зашёлся смехом, больше похожим на икоту.

Лапа застряла в щели между досками, курица дёрнулась, хлопнула крыльями, вырвалась и побежала. Пронеслась мимо очага, мазнула по лицам большой чёрной тенью и исчезла в дальнем тёмном углу.

— Видали? Это чё было-то? — спросил один из мужиков.

— Я не разглядел...

— Крыса! — выкрикнул Нат, приложив ладони ко рту, и хрюкнул.

— Точно, парни, крыса! Я хвост заметил: длинный, голый...

— Здоровая такая! Зубастая!

Мужики всполошились, повскакали с мест, с опаской глядя в темноту, куда не доставал свет очага.

— Так, — сказал один, отступая. — Я за лопатой в сарай, а вы с неё глаз не сводите, поняли?

— Я тоже за лопатой, — торопливо добавил второй. — Вдвоём, если что, сподручнее!

Шогол-Ву из последних сил удерживался локтями за стол и сипел, пытаясь вдохнуть. Рядом тонко подвывал Нат. Двое прошли мимо них, так спешили, что даже дверь не притворили.

Йокель забрался на лавку с ногами.

— Вы только не медлите! — крикнул он вслед мужикам. — Я человека знал, так его крыса цапнула. Двуликий дважды по холму пройти не успел, как умер тот человек.

— Во, и я слышал, — тревожно сказал его сосед и тоже подобрал ноги. — Был у деда моего товарищ. Уснул он как-то, а крыса ему нутро выела!

— Деду? — испуганно спросил третий, оставшийся за столом, и обернулся.

— Да как бы он мне рассказал тогда, дурень! Дружку его.

— Ой, не могу, — проскулил Нат. — Помру ведь сейчас!

Лавка под ними накренилась, и оба упали с грохотом, но даже тогда не смогли остановиться. Человек полз, всхлипывая, хлопая ладонью по полу, и стренга волочилась за ним с гулом. Запятнанный полусидел, опираясь на локоть, неудобно перебросив ноги через лавку. Он рад был бы встать, но тело не слушалось. От смеха болели рёбра, сводило лицо, хотелось только свалиться — и лежать без сил. Ещё хотелось вдохнуть, но не удавалось.

На шум вышел хозяин с котелком в руках.

— Что тут у вас? — спросил он, подозрительно глядя на упавших. — Что натворили?

— Крыса! — откликнулся Йокель. — Вот такая!

И развёл руками.

— Уже люди пошли...

— Нет у меня крыс, — перебил трактирщик, поджимая губы. — Нечего наговаривать!

— Да как нет, когда мы видели...

— Точно, видели. Пусть меня Трёхрукий накажет, если вру — крыса! Туда побежала...

Мужик указал в угол.

— Ну, я посмотрю, — зло сказал хозяин, сжимая котелок так, будто хотел кого-то ударить. — Посмотрю я. Про крыс ещё врать они будут... Или там моховик, или никого!

Но голос его был твёрже, чем шаги. Наконец, он вернулся за лампой, но даже с ней не торопился. Делал шаг, замирал, водил рукой, выставив котелок, как щит. По залу метались тени.

Шогол-Ву сделал усилие, дотянулся, хлопнул Ната по плечу и кивнул, трясясь от смеха, на курицу, что брела вдоль стены, пока люди смотрели в угол. Нат тоже посмотрел и вдруг перестал смеяться.