– А что, были прецеденты?

Я кивнула и начала загибать пальцы.

– Более чем. Сбежала, потом нечаянно отравила, соблазняла, потом опять сбежала, облила водой…

– …А еще твоя мать убила его любимого братца.

Я замолчала на полуслове, ошарашенно глядя на рыжую гостью.

– Вы уверены?

Та величественно кивнула, словно четки, перебирая крупные лазурные бусины своего браслета.

– Карисса сделала это по моему заданию. Прекрасная была ведьма, очень исполнительная. Я скучаю по ней.

Я шумно выдохнула. Выходит правда. Что ж, тогда у Даниэля есть все причины не любить нашу ведьминскую породу. Но до чего же тоскливо осознавать никчемность собственной родственницы… Уж не знаю, какая у нее была мотивация, чтобы поднять руку на спящего мужчину.

Сомневаюсь, что тот сделал что-то плохое. Ведьмы ненавидели инквизиторов по умолчанию только лишь оттого, что их инквизиторский предок был далек от идеалов джентльменства.

– Да, – выдохнула я хрипловато. – Видимо, еще и поэтому.

Ведьма холодно улыбнулась.

– Я бы хотела, чтобы ты, Станислава, продолжила добрую традицию, которую начала твоя прекрасная мать.

В моей душе зашевелилось черное подозрение. Начинала проясняться цель этого странного визита, и мне это совершенно не нравилось. Честно говоря, что после приснопамятного шабаша, что после визита к Даниэлю зловредной блондинки, ведьмы не вызывали у меня особо благостных чувств. Даже несмотря на то, что я вроде как из одного с ними теста. Силы природы? Ну-ну.

Я выжидательно смотрела в змеиные глаза, предчувствуя нехорошее. И дождалась. Покопавшись в шуршащих складках своего безразмерного платья, мне продемонстрировали знакомый нож.

Сердце ёкнуло, а спина покрылась мурашками. Я вспомнила эту тонкую костяную рукоятку. Её показало мне видение… Выходит, именно этим ножом был убит брат инквизитора, Дион Кортес.

– Что вы от меня хотите? – прошептала я еле слышно, заранее зная ответ.

– Ты должна убить главного инквизитора, – констатировала Верховная, беря мою безвольную руку и вкладывая в нее оружие.

Тонкое лезвие неприятно холодило кожу, а перед глазами снова стояло безжизненное мужское лицо, так сильно похожее на лицо моего Даниэля.

– Я не могу.

– Ну что ты, – улыбнулась ведьма, демонстрируя поистине звериный оскал. – Точно так же считала и твоя мать, но у нее всё вышло. И у тебя выйдет, не переживай. Раз уж ты имеешь доступ в дом Кортеса, то это твой долг.

Я покачала головой, не желая принимать в этом никакого участия. Я – не убийца, и не собираюсь ей становиться.

Ведьма нетерпеливо вздохнула, снимая с запястья свой лазурный браслет и подбрасывая его в воздух.

– Ну что ж, тогда я тебе помогу.

Блеснув в пламени очага, тот скользнул на мою руку, обернулся вокруг него холодной голубой змеёй и застыл, как влитой. А кинжал вдруг начал таять, словно бы впитываясь и перетекая в чужое украшение, пока не исчез.

– Ну вот, – довольно кивнула эта рыжая подстрекательница, поднимаясь с табурета. – Теперь у тебя точно всё получится. Когда Кортес будет убит, нож вернется ко мне вместе с браслетом, а ты станешь звездой нашего следующего шабаша!

Надо же, счастье-то какое…неужели она действительно считает, что ради этого стоит убить?

Сияя, как медный таз, ведьма шагнула к очагу.

– До встречи, Станислава. Я верю, что ты меня не подведешь.

Через минуту я осталась одна. Двери отлипли от косяков, а ставни распахнулись, впуская в кухню яркий солнечный день. Пламя в очаге потухло. М-да, во что бы то ни стало нужно заказать заслонку…

Хотя, сейчас это было наименьшей из моих проблем. На запястье, неприятно давя на кожу, поблескивала смертельная лазурь, и я похолодела, понимая, что, пока не избавлюсь от проклятого браслета, видеться с инквизитором мне категорически нельзя!

***

– Стася, что с тобой?

Погруженная в свои невеселые раздумья, я не заметила, как вернулся Руан. Взгромоздив ведро с водой на табурет, с которого совсем недавно поднялась Верховная, он с удивлением воззрился на мое новое украшение. Странно, что заметил. Обычно мужчины просто не видят подобных мелочей.

Глубоко вздохнув, я подняла на него тоскливый взгляд.

Могла ли я поделиться новой бедой, не вовлекая наследника в круговорот своих проблем? Или всё же не стоит? Кто её знает, ту Верховную? А вдруг мне запрещено об этом болтать?