Но встречать не пришлось: дверь распахнулась, и в проёме появились два человеческих силуэта.

– Дядь Гош? – спросила Даша, когда Мамонов вошёл в общежитие.

– Мне ведь больше заняться нечем, кроме как вас, дебилов, на улице ловить, – проворчал Мамонов, ведя за собой под руку шатающегося из стороны в сторону Игоря. Тот был грязный, в порванной куртке, с кровоточащей губой, подбитым глазом и в кровь разбитыми кулаками. В руках это мертвецки пьяное чудовище держало почти пустую бутылку коньяка.

– Попршу… – пробубнил Воронцов, едва ворочая языком. Перегар настойчиво заполнял комнату. – Я свобобный маг, у меня есть прва и не обзыз… обзывать…

– Ой, иди уже, у меня дел до чёрта. Сами справитесь с ним?

– Конечно, – кивнула Даша. – Спасибо.

– Спокойной ночи, ребят. – Мамонов махнул рукой и вышел за дверь.

Игорь же улыбнулся, одним глотком осушил оставшееся в бутылке пойло, громко рыгнув, сделал несколько нетвёрдых шагов, запутался в собственных ногах и с грохотом, на который только было способно его тело, рухнул на пол, даже не попытавшись хотя бы немного притормозить руками стыковку своего лица с паркетом.

– Да, дружище… – Рома наклонился над Игорем. Воронцов немного повернулся и глухо застонал, уткнувшись носом в коврик возле дивана. – Где ж ты так налакался? Мы тебя по всем трактирам искали.

– Пшёл нахрн, – пробурчал Игорь. – Я взрослый деепсбн…способн… Хочу – пью!

Парень попытался встать, но алкоголь дал знать о себе: внезапно позеленев, Игорь вывалил возле дивана всё содержимое желудка. Это его, впрочем, ничуть не смутило: он спокойно перевернулся на бок и дальше заорал свою песню:

Бухло рекой течёт –

Не устанет никогда казак бухать! Ик!

Даша подзависла – такое она видела впервые в своей жизни.

Мама не пила совсем, даже шампанского на Новый год. С чем конкретно это было связано, Даша не знала, но Маргарита Максимовна настолько презирала спиртные напитки, что даже в те редкие дни, когда отец позволял себе бокал коньяка – чуть прикрывающий дно, дорогой, ароматный напиток, у которого даже бутылка произведение искусства – её буквально перекашивало. Ночных подзаборных путников Даше встречать тоже особенно не доводилось – сказывалась изоляция. Поэтому нынешнее состояние Игоря повергло её в шок.

Даша знала, что пить Воронцов умеет. Знала, что может выпить много, знала, что с коньяком парень не дружит совсем, но всё это больше по рассказам. При ней же Игорь редко выпивал больше двух-трёх пива по ноль пять, и те на каких-то общих посиделках, а что до крепкого, то впервые на её глазах Игорь налакался только на Старый Новый год, да и тогда больше намешал, чем превысил свой личный порог. Но то, что сейчас лежало на полу рядом с лужей собственной рвоты и фальшиво и хрипло орало песни Сектора Газа, отчаянно дирижируя себе бутылкой… Было смешно, было грустно – Даша ведь знала причину, – и одновременно с этим стало вдруг настолько неприятно, что захотелось уйти.

– Его надо как-то трезвить. – Из оцепенения вывел Ромин толчок в бок. – Этот гад сейчас всю академию разбудит.

– Холодный душ.

Даша ляпнула первое, что пришло в голову, не отрывая взгляда от Игоря, который плавно перекинул свой репертуар на трактирную «Компания весёлых орков» а потом и на «Жили у бабуси».

С Дашиным предложением Рома неожиданно согласился. Не обращая внимания на выглядывающих из своих комнат студентов, на их вопросы, ехидные смешки и замечания, парень заломал отчаянно брыкающуюся тушу Воронцова, и, хотя физически Рома и был сильнее, удалось ему это не сразу. Игорь без боя не сдавался: он пинался и кусался, орал, какие все сволочи, что помешали ему драться с бомжами, потом продолжил петь, уже откровенно путая слова и неся полнейший бред. Рома не обращал на него ни малейшего внимания и просто тащил в ванную комнату. Даша и Белла хвостами плелись следом.

Даша лежала в холле на диване и читала историю магии. Раннее субботнее утро, девушка вскочила ни свет ни заря и больше не смогла уснуть. Все ещё спали, поэтому Даша взяла книгу и направилась на первый этаж общежития, чтобы спокойно восполнять пробелы в знании параллели. Девушка широко зевнула, но не потому, что книга была скучной. Просто ночью толком так и не получилось отдохнуть.

Сначала никак не могли утихомирить Игоря; обычно в пьяном состоянии Воронцов был весел и много говорил, его тянуло на приключения, и в целом парень вёл себя немного глупо и смешно, но довольно безобидно. В этот же раз он брыкался, кидался с кулаками, орал на всю академию: «Не возьмёте, упыри!», никого не слушал и вообще вёл себя, как буйное животное. В душевой комнате он разбил раковину и вырвал кран, выломал дверь в подсобку и кидался оттуда вёдрами и тряпками, насмерть дрался с Ромой и даже схватил Беллу за горло. Игорь угомонился только после того, как Даша с силой огрела его шваброй по ноге, после чего он расстроился, обиделся и позволил, наконец, затолкать себя под душ прямо в куртке, окончательно обмякнув только в ледяной воде.

Всё это действо заняло около двух часов.

Наконец, в половину третьего ночи Игоря увели в комнату, где он повалился на кровать и, наотрез отказавшись раздеваться, назвав всех озабоченными извращенцами, забылся мёртвым сном прямо в мокрой одежде и обуви, всё так же обнимая пустую бутылку. Магией Рома, как сумел, немного подсушил друга, а потом с Дашей и Беллой ещё полчаса убирал гадюшник, учинённый Воронцовым в общем зале и в душевой, после чего все трое ушли на боковую.

Даша помнила, как начала задрёмывать, болтаясь на стыке того состояния между сном и бодрствованием, как в дверь постучали. Не дождавшись, пока ему откроют, на пороге комнаты возник Рома.