Прохор же был настроен менее восторженно:

— С лица воду не пить, Ванюша… — Воспитатель повернулся ко мне. — Главное, Лёшка, чтобы вы Соней характерами сошлись, остальное ерунда. И внуков мне наделали побольше…

Самым длинным было общее интервью с российской молодёжью. Причём если всё предыдущее общение с импортными принцами и принцессами проходило на французском языке, то здесь разговаривали только на русском. Родной язык Анне, конечно же, облегчил задачу, но нашей акуле пера пришлось показать не только свои журналистские способности, но и навыки дипломата: Демидова, Хачатурян и Долгорукая ожидаемо тянули одеяло на себя и старались высказаться вообще за всех. Анна своими вопросами старательно переводила фокус внимания и на остальных членов российской делегации. В результате в кадр попали все: и не желающие лезть на передний план Долгорукий, Нарышкин, Каранеев с Багратионом, и явно волнующаяся и чувствующая себя не в своей тарелке Елена Панцулая, и знатный шляхтич Александр Петров-Врачинский. Причём последнему по итогу в интервью было выделено времени больше всего из-за вполне профессионального рассказа Шурки о нашей экскурсии по достопримечательностям Парижа и посещении художником Лувра.

Последний видеофайл из присланных нашей царственной бабулей являлся даже не интервью, а самым настоящим инсайдом из истории княжества Монако и рода Гримальди. Анна Шереметьева в кадре практически не появлялась, зато принцессы Ева и Кристина, обряженные в милые сарафанчики, после краткого экскурса в историю и личного показа всех местных красот, включая марины с роскошными яхтами, кварталы с современной застройкой, улочки с частными виллами и, конечно же, казино «Монте-Карло», провели для зрителя краткую экскурсию по дворцу Гримальди. Заканчивалась экскурсия тем, что стоявшие на Золотой площади и очаровательно улыбавшиеся принцессы приглашали всех желающих посетить их родное княжество, обещая, что буквально каждый из гостей получит массу незабываемых впечатлений.

— А твоя Евуська ничего такая! Крайне фотогеничная! — Смотревший на потухший экран планшета Александр пихнул локтем Николая. — И язык у неё подвешен как надо, ишь как про историю княжества без бумажки зачесала!

— Что есть, то есть, — хмыкнул Николай и добавил, не скрывая гордости: — Она у меня такая!

— Анька Шереметьева тоже молодец! — продолжил Саша. — Времени зря не теряла! И ничего, что эти импровизированные интервью получились… выхолощенными, если можно так сказать. С другой стороны, кто бы ей позволил провокационные вопросы импортным принцам и принцессам задавать? Да и наши главные роды могли остаться недовольными. Интересно, а у нас троих Анюта интервью собирается брать?

Мы с Колей переглянулись и пожали плечами, а на вопрос ответил Прохор:

— Собирается, и очень скоро. Просто государь с государыней решили вас перед казнью не отвлекать по пустякам. Насколько я понял, когда вас троих запишут, весь материал отправят в Россию, где он будет монтироваться профессионалами из шереметьевских СМИ. Потом готовый материал с переводом и готовыми субтитрами на разных языках пойдёт на одобрение старшим Романовым, Гримальди и Бурбонам и только потом будет слит в «паутину». Что же касается, как ты, Саша, выразился, такого выхолощенного интервью, тут ты прав, именно такая задача перед Шереметьевой и ставилась. — Воспитатель сделал паузу, оглядел нас и спросил: — Ну что, молодые люди, как я понял, представленный материал вам понравился. Осталось дело за малым: позвонить государыне и озвучить своё положительное мнение.

— Прохор, — протянул нахмурившийся Александр, — я стесняюсь спросить, а где интервью с моей Изабеллой?

Воспитатель поморщился:

— Прости, Саша, я подобной информацией не обладаю. И прими добрый совет: не вздумай с государыней по телефону ругаться по этому поводу. Лично встретишься, там свои… — Прохор вздохнул, — вполне понятные претензии и выскажешь.

Мы переглянулись с Николаем, и я решил поддержать Александра:

— Шура, если они вздумают выпустить интервью без Изабеллы, я тоже тогда на запись не пойду.

— И я, — кивнул Николай.

— Я тоже, — буркнул Александр.

Если Прохор решил во внутрисемейные разборки Романовых благоразумно не встревать, то вот клевавший носом Ванюша проявил с нами солидарность, но сделал это крайне своеобразно:

— Вы нам тут ещё с пафосом прокричите: «Un pour tous et tous pour un!»[1], мушкетёры хреновы! — вовсю ухмылялся он. — Или в переводе на язык родных осин: «Мы с первого класса вместе! И за всё, что мы делаем, отвечаем тоже вместе!»

Веселья у нас реплика колдуна не вызвала, а Прохор, вздохнув в очередной раз, очень к месту продолжил цитату:

— И во всём этом дерьме прикрываю вас я…

Царственной бабушке мы всё-таки позвонили и в положительном ключе описали наши впечатления от увиденного. Про Изабеллу промолчали, решив всё-таки воспользоваться советом Прохора и высказать свои претензии бабуле лично. Дальше набрали Аню Шереметьеву и в доступных выражениях описали ей всё, что «думали» по поводу увиденных материалов. Наша акула пера, судя по голосу и озвученным благодарностям, была услышанным очень довольна и в ответ заявила, что ждёт не дождётся возможности взять интервью у нас троих. Когда с основной темой звонка было покончено, Аня поинтересовалась уже состоянием наших дел. Заверив девушку, что у нас всё в порядке, мы услышали, что друзья по нам очень соскучились и ждут нашего скорейшего возвращения «с отдыха»…

После обеда яхту почтил своим присутствием мой родитель.

— Так, молодые люди, — оглядел он Колю с Сашей довольным взглядом, — вижу, что вы в полном порядке и готовы к новым свершениям. Их есть у нас.

Братья слегка напряглись, а отец продолжил:

— К пяти вечера вы будете должны вернуться в гостиницу, привести себя в порядок, а в шесть мы с вами выдвинемся в Ниццу встречать родичей — они должны будут прилететь в районе семи. — Отец хмыкнул. — Чего нахмурились, племяши? Или не рады, что любимые родители к вам прилетают?