— Разве утопленницы… не синие?

Он громко фыркнул и тряхнул бородой.

— Синие, красные. Я пивовар, а не знаток по мертвым девкам. Не цепляйся к словам.

Я усмехнулась. Подавай он тут вино, я бы зашла сюда еще раз. Когда мы дошли до двери, ведущей в главный зал, меня усадили на стул. Зато он был хотя бы не грязным. Вот настоящее гостеприимство.

— Сейчас обработаем. Будет немного больно, но ты уж потерпи. Молодая еще, поправишься.

Ловким движением он обработал рану, а после обвязал бинтом. Драки в тавернах не редкость, так что подобный набор здесь необходим. Когда боль немного отступила, я достала мешок с монетами и протянула мужчине.

— Возьми сам, сколько нужно. Я сейчас могу что-нибудь перепутать.

Было чистым безумием отдавать свои деньги, которые еще были нужны мне для красок и лекарства. Но, я не могла узнать цену, если не хотела вызвать подозрений. Так что оставалось уповать на его добрые намерения. То есть, уповать ни на что.

— Готово. Держи, девочка, — он вернул мне мешок и положил бинт на место. — У меня еще работа, но ты можешь тут посидеть. Как лучше станет — выходи через заднюю дверь. Нечего тебе тут больше положенного мелькать.

Мужчина направился в сторону шума таверны. Я же, решив, что хуже не станет, окликнула его.

— Десятый! — он развернулся ко мне. — Я видела животных на стене. Ты занимаешься охотой? — получив в ответ кивок, я глубоко вдохнула и продолжила. — Сможешь добыть для меня части оленя?

***

За скромную плату мы смогли договориться. Он не задавал вопросов — узнал лишь, что нужно и когда. Приятно работать с такими понятливыми людьми.

Выйдя через заднюю дверь, я оказалась в переулке, который вонял немногим хуже самой таверны. Отвратительное место. И почему мальчик направил меня именно сюда? Он тоже член гильдии? В таком возрасте? Не знала, что в Терагот законна эксплуатация детского труда. Видимо, наследие загадочной гильдии развалится, если не привлекать дешевую рабочую силу. И все же, что это была за тень? Была ли это иллюзия? Он явно не слуга церкви, значит, он культист? Или это какой-то местный обман зрения, и ничего загадочного в этом нет? Хотела бы я получить ответы.

Пока я шла в сторону улицы, сбоку от меня что-то дернулось, а затем прыгнуло в сторону. В этот раз я не стала медлить. Выхватив кинжал левой рукой, я махнула им в сторону движения, но, ощутив чужое присутствие за спиной, уже не смогла развернуться. Рука в черной перчатке сжала мое запястье, и кинжал выпал с коротким звоном. Я пыталась закричать, но мне тут же закрыла рот другая рука. Ярость смешалась со страхом, и я попыталась вывернуться, но умудрилась только сломать каблук и почти повалилась на схватившего меня ублюдка.

Мне оставалось только замереть, когда я, неожиданно для окружающей вони, ощутила запах бергамота.

— Тише-тише. Благородным леди не положено пинаться, — мужчина крепче сжал запястье, отчего у меня скрутило в желудке. — Если не будешь кричать, я готов отпустить тебя. Кивни, если согласна.

Я покосилась в сторону выхода. Туда, где должны были ждать мои охранники. Как бы подать им сигнал?

— Ну же, ледышка. Поговори со мной, — кожаная перчатка удержала мою голову, когда я пыталась обернуться. Проклятье. Слишком сильный. — Или у меня кончится терпение. А я в целом не очень терпеливый, понимаешь?

Я сжала зубы и кивнула. Теперь вонь этого переулка не так сильно раздражала меня, как запах бергамота.

Оказавшись на свободе, я сразу же развернулась. Человек передо мной выглядел странно, но не более странно, чем та тень. Лицо было скрыто за белой маской, оставлявшей открытыми только губы, а волосы были не видны из-под накидки, что непонятным для меня образом крепилась к рубашке.

Пока я решалась на побег, странный незнакомец поднял кинжал и протянул мне его рукоятью. Мгновенно вырвала его, но незнакомец только рассмеялся.

— Поэтому я и ношу перчатки. Чтобы такие резкие дамочки не повредили то, по чему будут скучать.

— Это ты о своих культяпках говоришь? — я прижала кинжал к груди и вжалась в стену. — Уверен, что эти «дамочки» тебе не приснились?

Наглая ухмылка рассекла его лицо, что сделало и так странную маску еще более устрашающей. Я хотела бежать, но в платье, со сломанным каблуком и общей физической слабостью это было бесполезно. Кричать я пока не решалась, опасаясь, что сумасшедший разозлится. И злиться он будет на меня.

— Сладкие сны посещают многих. Но не меня, — вероятно, он так намекнул на этих несуществующих «дамочек», которые грезят о его руках. — И я бы мог обсудить это с тобой более подробно, — он сделал шаг ближе, но я даже не дернулась, — но не сегодня. У меня так много дел, что на тебя времени не хватит. Прости, ледышка.

Он показал мне язык и захохотал. Сколько ему лет? Десять? Не думаю. Это было бы оскорблением всех десятилетних.

— Ты горазд только болтать. Если ты хочешь что-то сказать — говори прямо, — злость развязала мне язык. Я набралась смелости и посмотрела в прорези маски, туда, где должны быть глаза. — Впереди еще целый день. А мне нужно встретиться с теми, у кого есть на меня время. Ты к ним, очевидно, не относишься.