Шрифт:
Я в ужасе замотала головой.
— Нет, я не знаю, как сортировать, я просто вытянула все воспоминания.
— Все? — ужаснулся Оптимус и с подозрением на меня посмотрел.
— Ну, это флерсы, наверное, у них мало что в рацио оседало… — попыталась я оправдаться.
— Хм… может быть… может быть… — задумался родственничек.
— А второй? Второй способ?
— Второй — поместить их в чей-то мир и дать возможность разобраться друг с другом. Но, скорее всего, они снова сцепятся, и один убьет другого или оба умрут.
— Но если их поставить в такие условия, что они не выживут друг без друга… — закинула удочку я.
— То да, вполне возможно, они станут настоящими побратимами и смогут вполне мирно сосуществовать. Но, Пати, — Оптимус улыбнулся мне как ребенку, — этот способ был бы хорош до того, как они настолько возненавидели друг друга. Сейчас более вероятен вариант — убийство с самоубийством.
Меня начало охватывать отчаяние, чтобы не поддаться этому чувству и не растерять силы, я постаралась отвлечься и мыслить хладнокровно.
— Арденте, а как именно ты помог Фрешиту насильно побрататься с Седриком?
— Я пустил их в свой мир, на Арену…
Я так и знала…
— Они бились, и Фрешит выиграл.
— Смухлевал? — подозрительно поинтересовалась я.
— Ну не то чтобы… Но силы были не равны.
— А дальше, он выиграл и…
— Ну, он ранил Седрика, и тот, оказавшись между жизнью и смертью, дал клятву.
— Ага… Арденте, а правильно ли я понимаю, что клятва, принесённая в твоем мире, тобой же может быть разрушена?
Красный насторожился.
— Как это? С чего вдруг?
— Я, может, и глупа, но не настолько! Они порезали ладони и смешали кровь, стали одним целым, и при этом клятва прозвучала только от одного. Обряд был извращен, и слабый поглотил сильного. А ты, — я от переполняющего меня негодования ткнула пальцем в Красного, — ты засвидетельствовал её. Ты солгал! И поэтому теперь маешься, стараясь хоть как-то помочь Седрику! Я права?
Арденте с ужасом смотрел на меня.
— Я не знал! — вскричал он, — Я не думал… Если бы я мог всё вернуть. Я не вижу демонов, которые приходят ко мне, но они терзают меня денно и нощно. Я глуп! Как я глуп, сам связал себя… Фрешит! Он нашёл тогда слова, он смог убедить меня, что это будет единственно верный и правильный поступок. Я ошибся. И он ошибся. Он не выдержал. Не смог.
— Да, Фрешит не выдержал власти, — согласилась я. — Он не знает, что такое доверие…
— Сестрица, при чём тут доверие и власть? — поинтересовался Оптимус.
Я замерла в ступоре, пытаясь подыскать слова и обосновать своё внутреннее знание.
— Она права, — вмешался Шон, — Фрешит ото всех ожидает удара. Это глубоко внутри него. Будто никогда он не знал ни доверия, ни дружбы. Только взвешенное взаимовыгодное сотрудничество.
— Чёрный… — вырвалось у меня.
— И? — не унимался Оптимус.
— Император, не доверяющий никому, становится тираном, — тихо произнес Арденте.
— Нам надо научить Фрешита доверять, — резюмировала я.
— Бегущая вода! Да каким же образом этому можно научить? — воскликнула Ауэ.
— Ну я не знаю… Я видела Фрешита только в его мире… Там он был цельным.
— Он просто уродлив, ну… деформирован… Какой есть, такой есть, — заметил Арденте.
— Вот что… Наверное, нам надо пойти всем вместе, и всем вместе преодолеть… ну, что-то преодолеть, чтоб доверять друг другу, сплотиться.
— Нет, Пати, — отрезал Шон. — Никуда я тебя в компании с этими двумя чёрными уродами не пущу.
Видя, что я собираюсь разгневаться на такое непочтительное самоуправство с его стороны, быстро добавил:
— Я ведь твой брат, мой долг защищать тебя. Наказывай, как хочешь, но я не отступлю.
Оптимус презрительно фыркнул и смерил насмешливым взглядом бывшего инкуба, который, получается, ему тоже как бы брат.
Глава 27
— Может, тебе просто поговорить с Фрешитом, — еле слышно предложила Ауэ.
Я взвесила предложение.
— Да, похоже, это самое здравое и легко исполнимое.
— А в чьём мире ты собралась с ним общаться?
— В его? — неуверенно произнесла я. — Или пригласить его ко мне….
— У тебя будет лучше, — ответил Шон. — Он, конечно, будет очень насторожён, но если ты добьешься доверия, то, считай, победила.
— Не думаю, что тут помогут разговоры, — пробурчал себе под нос Тони.
Ауэ на него зло зыркнула.
— Ты оборотень, вы привыкли убивать себе подобных, так же, как люди! Divinitas не убивают себе подобных!