Шрифт:
Не поверю, что он утащил их с собой. Если он настолько силён, тогда я уже не знаю, что делать. Может, действительно пора собираться и ждать следующего испытания.
– Я не знаю ни о каких врааат! – Дая, как и я, сдавила ему шею.
– Ай-ай-ай! Ладно, ладно! Всё скажу. Они там! – его рука указала куда-то во тьму.
Поскольку мои собственные подсказки молчали, я властно приказал:
– Веди нас туда.
У него не было выбора. Был бы – давно сбежал бы. Мы шли все вместе через тьму. Я выхватил Франсуа из рук Даи:
– Я сам с ним справлюсь. Жалко, что нет цепи – посадил бы на неё.
Франсуа не ответил. Думаю, он половину наших слов просто не понимает. Тупит часто.
По крайней мере, у него был способ вести нас сквозь эту тьму, хоть и по запутанным путям. Пространство здесь оказалось гораздо больше, чем ожидалось.
Наконец увидел врата и резко остановился. Настолько резко, что спиной почувствовал мягкий удар.
– А? Что это за атака грудью?
Оборачиваюсь – это Айгуль. Она чуть не упала, прижалась ко мне.
– Ты в порядке?
– Прости, ты слишком резко остановился... Я загляделась.
Загляделась? Да... Есть на что посмотреть.
Снова посмотрел на врата. Глаза расширились. Они выглядели зловеще: демоны, страдающие души, огонь. От них веяло страхом.
Душа буквально вопила: «Ты идиот! Зачем открываешь пасть тигра и лезешь туда?!»
Только подсказка пришла вовремя:
[Вы нашли секретную дверь. Чтобы её открыть, соберите Печать Врат Ада.]
Что собрать? В центре врат находилась огромная пентаграмма, разделённая на десять кругов.
Каждый круг был заполнен странными символами, которые явно не подходили друг другу. Печать была сломана, работала неправильно.
Неужели мне нужно воссоединить её?
Франсуа вмешался своим гнусным голосом:
– Я несколько раз пытался открыть их, но ничего не смог сделать...
И тут же его второй, более злостный голос прервал:
– Идиот, ты не должен был об этом рассказывать!
– Прости... – начал извиняться он перед самим собой. – Я буду молчать.
Меня это не удивило. То, что этот гоблин пытался открыть врата, было вполне в его духе. Он был злобным, мерзким и двуличным.
Именно такого поведения и ожидаешь от подобных существ. Язык не поворачивается назвать его человеком – того, кто сгубил столько жизней ради своих целей. Он буквально прошёлся по головам.
Но это не суть важно:
– Так ты пытался их открыть? Почему же ничего не получилось?
Его собственный голос приказал ему замолчать. Я думал, что он не ответит, но нет – снова всё выдал:
– Я пытался. Нужно крутить круги, но вариаций слишком много...
Не думаю, что дело только в этом. Скорее, проблема в том, что он не в своём уме. Но в принципе понятна его логика. Я сделал ещё три шага к вратам.
Мне было страшно. Я передал лампу Айгуль, которая уже держала в руках тело Этьена, укрытое покрывалом. Франсуа передал Дае. Теперь мне нужно сосредоточиться.
Вух…
Проблема в том, что подсказка имеет свои ограничения. По сути, это просто текст. Это не видения, не карта.
Да, она может показывать стрелочки, но показать целую печать Ада – для неё это невозможно.
Забавно, что именно эту единственную подсказку к двери я нашёл сам. Когда же это было? Я видел её своими глазами, когда Реми наносила её на Этьена. Верно?
– Дай мне Этьена, – попросил Айгуль.
По памяти я помнил плохо. Нужно было освежить воспоминания.
Мой голос дрожал от нетерпения. Врата Ада... Что скрывается за ними? Я хочу знать.
Глава 12 – Врата Ада
Мы стояли у Врат Ада.
В воздухе повисла напряжённая тишина, которую лишь нарушал тихое дыхание.
Я медленно потянул руку и осторожно забрал тело Этьена, завернутое в плотное покрывало. Оно было лёгким и холодным.
Сняв покрывало, мы снова увидели это высохшее тело мальчика. Его серо-коричневая кожа плотно облегала кости, почти сливаясь с ними.
Мой взгляд сразу же привлёк один важный элемент: на его груди отчетливо виднелась печать.
Только как в ней разобраться?
Видно было немного – кожа усохла, сморщилась, и печать сжалась, как след на песке, который пытаешься разглядеть после дождя.
Может, попытаться растянуть её?
Я осторожно прикоснулся к груди Этьена, пытаясь развести сухие складки. Но это было бесполезно. Мёртвое тело оказалось твёрдым и неподатливым.