Жнецы держали Реми, его ангельское тело стремительно усыхало, теряя влагу и распадаясь на пыль.

Сила, которой он обладал, не значила больше ничего. Я подумал: если бы я был на его месте, со мной произошло бы то же самое, даже если бы я стал в сотню раз сильнее.

Так будет с каждым?

Его тело обратилось в прах, но душа осталась. Прозрачная и эфемерная, она больше не смотрела на меня.

Реми изменился – он уже не был ни злобным призраком, ни человеком. Жнецы отпустили его, и он стоял спокойно, даже улыбался. О чём-то говорил с ними, но я не слышал слов. Всё это выглядело странно, не укладывалось в голове.

Что они обсуждали? Может, подойти ближе?

Их разговор казался дружеским. В голове невольно возникла сцена:

– Реми, как прошла твоя жизнь?

– Не очень. Натворил дел.

– И что будешь делать дальше?

– В следующий раз выберу что-то полегче. Этот уровень сложности не по мне.

Я сомневался, что они говорили именно это, но явно обсуждали жизнь и её последствия.

Когда Реми умер, он, казалось, отпустил всё мирское. Его душа уже не принадлежала этому бренному миру.

На прощание он посмотрел на меня и кивнул с благодарной улыбкой, словно говоря: «Спасибо… Ты молодец».

На первый взгляд это казалось чем-то обыденным, но меня пронзила мысль о собственной смерти.

Как поведу себя я? Что станет с моей душой? И что вообще такое душа? Я ли это или кто-то другой?

Эти вопросы не отпускали меня. Испытание заставило задуматься о душе, но внятных ответов у меня не было.

По спине пробежали мурашки. Хотелось крикнуть: «Что с тобой стало?»

Но в следующий момент жнецы исчезли, а передо мной возник список людей, которых можно было вернуть к жизни.

[Этьен Луи Делакруа, 9 лет;]

[Мари-Анн Легран, 24 года;]

[Франсуа Мишель Легран, 54 года;]

[Реми Леви, 71 год;]

….

[Мусин Марат, 21 год;]

[Гусев Михаил, 25 лет;]

[Ермолаев Марк, 27 лет;]

[Юмагулов Закир, 66 лет;]

[Васильев Артём, 20 лет;]

…

Список передо мной был длинным, и среди имён некоторые выделялись.

Первая группа – «главные герои» этого мира, по-другому и не скажешь. Я не мог не удивиться, увидев там имя Этьена.

Возможность вернуть его к жизни была неожиданной.

Вторая новость была не менее удивительной: список «избранных».

Среди них оказался Марат, погибший в лесу, лучник и вор, убитые Айгуль, её дедушка, и Артём, которого я сам лишил жизни.

То есть можно вернуть к жизни и их?

Однако это ещё не всё. Были ещё четыре имени избранных.

Я не знал, где они погибли – возможно, в гараже или в других частях больницы. Было много мест, которые я не успел осмотреть: задний двор, два реабилитационных корпуса, гараж, КПП…

И это расстраивало. Всегда хочется успеть больше, чем возможно.

Так кого же мне воскресить?

Среди тех, кого хочется воскресить, был Этьен. Сын божий, и если есть шанс подарить ему жизнь, я готов это сделать.

Мари-Анн тоже заслуживала возвращения. Все эти эксперименты её отца причинили ей столько страданий.

А ещё Артём... Я поступил с ним слишком жестоко. Не стоило его пинать и убивать, это была моя ошибка.

Но мечты остаются мечтами. Реальность была суровее. Примечание внизу списка говорило:

[Можно вернуть к жизни только одного человека.]

Что? Но почему?

Из-за принципа равноценного обмена?

Первая мысль – найти ещё больше жертв. Только сразу же себя остановил.

Так делать нельзя!

Это слишком расточительно разменивать одну жизнь на другую. Это неправильно.

Тогда, что остаётся?

Сделать сейчас единственный выбор и всё. Но кого?

Каждое имя несло свою историю, и решение казалось невозможным. Уж лучше вообще никого не выбирать.

В конце концов, кого я обманываю? Выбор был очевиден.

[Вы выбрали – Юмагулова Закира, 66 лет.]

Это решение далось мне быстро, быстрее всех предыдущих на этом испытании.