Чёрт с ним, с моим желанием. Оно уже не казалось таким важным. По сути, он проспорил мне самое ценное – свою жену и дочь. Их жизни. И это был для него самый болезненный удар.

Я никогда бы не подумал, что такой серьёзный и сильный мужчина может так сломаться. Но вдруг я увидел, как по его лицу потекли слёзы. Они капали, одна за другой, и он плакал.

Что я мог ему сказать?

Какие слова могут утешить убийцу?

Сказать, что всё будет хорошо? В такую ложь даже ребёнок не поверит. Преступник должен нести ответственность за свои грехи. Его страдания и боль – это плата, которую он заслужил. Он должен чувствовать себя так. Каждый, кто стоит на его месте, должен испытать это.

Вот только его боль не ограничивалась просто слезами. В какой-то момент он сорвался, закричав:

– Это ты во всём виноват!

Его хладнокровие, что было с ним на протяжении всей игры, исчезло. В ярости он схватился за шахматные фигуры обеими руками и швырнул их на пол.

Те самые шахматы, что минуту назад были важнее всего, разлетелись по комнате, разбившись о стены и пол.

А я лишь подумал: «Как же хорошо, что у нас был договор с системой... Если бы не она, он точно попытался бы меня обмануть.»

Реми, тяжело дыша, бросил последние слова:

– Ты негодяй, и я не буду выполнять ничего!

Я усмехнулся:

– Не будешь? Говоришь так, будто у тебя есть выбор.

Честно говоря, было непонятно, откуда в нём столько злости, особенно направленной на меня. Словно я был ему чем-то обязан. Это отношение откровенно бесило. Я тяжело вздохнул, наклонился и поднял меч.

– Давай без истерик. Я тебе не папа и уж точно не мама, чтобы вытирать сопли.

Эти слова только подлили масла в огонь. Лицо Реми побагровело от ярости.

– Кажется, ты забыл, кто первым предложил всё это?

– Всё верно, я, – спокойно подтвердил Реми.

Он не мог подобрать слов, да и не хотел. Его план рушился на глазах, и это сводило его с ума.

Я видел, как он поглощён осознанием своей беспомощности. Такое часто бывает – не у меня, конечно. Я видел эти эмоции у своих соперников.

Франсуа, Реми – они как две стороны одной медали. Жалкие старики, впервые столкнувшиеся с силой, которую не могут превзойти. Хотя, возможно, это лишь мои фантазии.

– Прости, Алексей, – выдавил он, – может, это и жалко выглядит. Но у меня есть обязательства перед другими людьми. Их я не могу подвести…

Как он сладко стелет.

Тем временем тело Реми начало светиться мягким светом. Я думал, он превратится в монстра, но ошибся.

Его внешность изменилась, но он не стал уродливым. Кожа побелела, как бумага, а брови и борода приобрели чёткие, словно нарисованные, линии.

Чья это сила? Демона? Нет. Я чувствовал энергию ангела. Сила Авриэля исходила от него, и её невозможно было игнорировать.

– Серьёзно? Не говори, что…

– Да, верно, – перебил он. – Я слился с телом ангела.

Не совсем так. Он слился с телом Мари-Анн, в котором находился Авриэль. Но это не отменяло сути.

– Я хочу быть богом! – произнёс он, как старый человек, потерявший связь с реальностью.

Старик, которому под пятьдесят, а говорит такую чушь. Хочешь стать богом? В одну руку мечтай, в другую… ну, ты понял. Посмотри, какая быстрее наполнится.

– Ты слишком многого хочешь, – сухо заметил я.

– Разве? Я уже бог нового мира!

От его слов стало не по себе. Мои амбиции высоки, не спорю. И всё же у этого человека они, видимо, ещё выше.

Я не знал, как так получилось. Контраст между нами был очевидным.

Он – белый, я – чёрный.

Но почему? Ведь это он погубил столько людей. Его руки по локоть в крови. А я, наоборот, всегда старался быть добрым, постоянно спасал других.

Это действительно несправедливо, как будто кто-то нарочно перепутал цвета.

На секунду отвлёкся, увлёкшись мыслями – моя самая частая ошибка. Естественно, Реми сразу же пропал из виду. Исчез. Я даже оглянулся по сторонам.

Куда он делся?

Будто отвечая на мой вопрос, он оказался совсем рядом.

– Тебе не положено иметь крылья, – прошипел он холодно, с хрипотцой, в голосе слышалась жадность. У него ведь крыльев не было.

Он резко схватил меня за одно из крыльев и с силой швырнул в сторону.

Что? Откуда у него такая мощь?

Я полетел через всю комнату, снося столы, приборы и посуду, пока не врезался в стену, разбив при этом телевизор. Повсюду звенели осколки, глухо стуча о пол.

Дзынь. Дзынь. Дзынь.