– Спасибо, – грешный бог неуверенно протянул руку.

«Один шаг ты уже сделала. Второй – проще».

Ифе медленно коснулась его ладони, и Сет тут же бережно сжал пальцы, тихо выдыхая:

– Я докажу, что вера не напрасна.

– Уж постарайся, – осмелев, девушка ухмыльнулась, подражая его привычной ехидной манере.

– Ты же помнишь, что всё ещё говоришь с богом? Откуда такая дерзость?

Ифе тихо рассмеялась, чуть крепче сжимая руку Сета.

– Я знаю в лицо почти столько же богов, сколько смертных. Думаю, мне простительно.

– И не поспоришь, – искренне улыбнулся мужчина.

В глубине коридора послышались шаги, и Сет отстранился.

– Наверное, мою иллюзию всё же раскрыли. Не буду больше испытывать нервы племянника.

Прежде чем Ифе успела что-то сказать, её окутала алая сила бога. Девушка моргнула.

Вокруг уже была спальня, где она недавно очнулась. Сета рядом не оказалось, но его голос завершил их разговор.

– Спасибо, маленьная аментет. За веру.

Ифе медленно опустилась на кровать, прижимая ладони к глазам. Разговор, пусть и ответил на часть вопросов, но вернул неподъёмную усталость. Аментет легла, смежив веки, и сама не заметила, как погрузилась в дрёму – усталость, накопленная путешествием по Дуату, не могла бесследно пройти от одного недолгого сна.

– И что же ты хочешь предложить мне взамен?

Селкет сидела на троне, скучающе опустив подбородок на руку. Вокруг неё копошились скорпионы. Каждый раз, когда они отползали чуть дальше от хозяйки, фараон Хафур, стоящий перед богиней на коленях, вздрагивал.

– У меня есть армия! Меджаи! – бормотал он, с каждым словом склоняясь всё ниже, почти касаясь лбом заметённого песком пола.

Селкет рассмеялась и потянулась. В её движениях не было ничего человеческого – суставы выгибались, как конечности скорпионов. Хафура передёрнуло от отвращения, и это не осталось незамеченным.

– Какой нежный, – проворковала богиня. – Как же ты за казнями наблюдаешь?

Мановением её руки песок ринулся в глаза фараону. Он проник под веки, причиняя нестерпимую боль.

– А-а-а! – правитель первого сепата упал на колени, пытаясь закрыться от пытки, но руки не слушались его.

– Подумай хорошенько, что ещё ты можешь мне предложить, чтобы я помогла тебе избавиться от власти Гора?

– Хекау! – завопил Хафур. – Сильнейшего! И артефакты… Он… Сделает всё, что прикажу…

Селкет улыбнулась, останавливая песчаную пытку.

– Сильнейший – это вряд ли, если ты, конечно, не имеешь в виду своего сына.

– Нет, – прошептал фараон.

– Что ж… Мне сейчас не стоит отвлекаться. И второй по силе хекау может пригодиться, если несколько надоедливых букашек вновь всплывут в вашем мире.

Хафур с трудом сдержал слёзы, хоть истерзанным песком глазам они и были отчаянно необходимы. Хотя бы остатки гордости он хотел сохранить.

– Прислать его к вам?

– Нет. Но держи поблизости. Я скажу, когда он понадобится, – богиня цокнула языком, и скорпионы с её трона скопом ринулись на фараона.

Они окутали его тело, а когда вернулись к хозяйке, Хафура в зале уже не оказалось.

– Одайон, – мягкая улыбка преобразила черты богини. – Ты вернулся.

Мужчина в неизменном пустынном балахоне шагнул в зал буквально из пустоты.

– Я позволил себе вольность изменить твой план, – спокойно сказал он вместо приветствия.

– Аментет не в небытии?

Одайон покачал головой и протянул вперёд кулак.

Когда он разжал ладонь, на заметённый песком пол упали четыре пряди волос. Две из них принадлежали Ифе. Остальные – Кейфлу и Атсу.

– Мне показалось, что эта компания добудет копьё быстрее, чем другие глупцы в Дуате. А обратно уже не вернутся без этого, если ты приведёшь в действие свой план.

Он пнул песок, засыпая им пряди.

Селкет встала с трона, гневно глядя на Одайона.

– Мне не по нраву твоё непослушание. Я дала чёткую задачу.

– О, я бы не смог её исполнить. Эта девчонка так искренне верит в лучшее, что мне хочется увидеть полный крах её надежд. Небытия недостаточно.

Селкет вздохнула. Уголки её губ дрожали, словно она очень пыталась оставаться строгой, хотя на самом деле готова была улыбнуться.

– Пусть будет так.

Песок ринулся по залу. Там, где он вихрился, появлялись люди – грязные, измождённые смертные. Они испуганно озирались.