– Хуанди! – продолжал причитать Первый советник, тогда как Второй советник предпочитал дожидаться в сторонке, пока Небесный император перестанет рычать и вернётся к государственным делам.

Такое тоже по десять раз в день происходило, пора бы уже привыкнуть. Ли Цзэ заметил, что палочка благовоний догорела, и поставил новую.

Небесный император распорядился, чтобы в Небесном дворце постоянно горели благовония, но выбирал их он всегда сам, и теперь вместо одуряющего цветочного смрада во дворце горьковато пахло травами.

Небесный император был чувствителен к запахам, так что придворным небожителям пришлось тщательнее выбирать духи и кремы, которыми они умащали тела: вынудить Небесного императора чихнуть считалось преступлением и грозило суровым наказанием, вплоть до изгнания из Небесного двора. Небесному императору этот закон показался забавным, поэтому он не стал его вычёркивать из Небесного Дао: нужно же было как-то приструнить придворных небожителей, которые старались перещеголять друг друга не только одеяниями, но и амбре?

Небесному императору пришлось снова сесть прямо и исправлять помарку. Он ткнул пальцем в загогулину и выжег её духовной силой, на свитке осталась рыжеватая подпалина. Небесные эдикты были сплошь и рядом в таких отметинах. Советники приходили в ужас, но начисто переписывать эдикты Небесный император наотрез отказывался: «Вот когда отмените обязательное ношение Тиары Небес, тогда и перепишу разом все эдикты хоть на три раза».

В общем, день грозил выдаться обычным и на редкость скучным, как и все дни до этого, но запомнился тем, что стал днём первого за долгое время небесного происшествия.

Небесный император успел заскучать за работой, но расслабленную позу принять не удалось: подвески Тиары Небес больно ударили по лицу и вынудили выпрямиться. Небесный император схватил их пальцами, точно хотел оторвать.

Оба небесных советника взвыли:

– Хуанди!

Ли Цзэ полагалось бы вмешаться, поскольку повышать голос на Небесного императора было непозволительной дерзостью. Как начальник личной охраны, Ли Цзэ должен был оберегать Небесного императора от любой возможной угрозы, а непочтение тоже таковой является. Но в это время через боковую дверь, предназначенную для слуг, просочился старший часовой, начальник выставленной за дверями малого тронного зала Небесного дворца стражи.

Он сложил кулаки и тихо доложил Ли Цзэ:

– Нижние врата подверглись нападению. Кто-то взломал их и вступил на Небесную лестницу.

– В каком из миров? – нахмурил брови Ли Цзэ.

– В мире смертных.

Ли Цзэ поморщился. История знавала примеры, когда просветлённые ломились на Небеса без вознесения, являющегося по сути своей приглашением. Чтобы взломать Небесные врата, требовалось обладать недюжинной силой, тем более теперь, когда стражу заменили магической формацией, полностью отрезавшей Небеса от остальных миров.

– Пошли караульных, – распорядился Ли Цзэ, – пусть разберутся.

Старший часовой поклонился и исчез за боковой дверью. Ли Цзэ окинул малый тронный зал быстрым взглядом. Советники продолжали наседать на Небесного императора, придворные небожители шушукались по углам, стража стояла навытяжку. Вероятно, никто ничего не заметил.

Не прошло и двух небесных минут, как старший часовой вернулся. Ли Цзэ кивнул ему, полагая проблему решённой, но старший часовой зашептал:

– Караульные не смогли его остановить, нарушитель продолжает подниматься по Небесной лестнице. Он уже у Средних врат.

– Пошли отряд солдат, – велел Ли Цзэ, хмурясь ещё сильнее. – И лекарей к Нижним вратам.

– Никто серьёзно не пострадал, – сказал старший часовой, – нарушитель просто раскидал их в разные стороны.

С этим старший часовой удалился выполнять новое приказание генерала Ли.

Ли Цзэ повёл бровями, вновь быстро оглядел малый тронный зал. Ему показалось, что Небесный император взглянул в его сторону поверх свитков. Ли Цзэ мысленно обругал себя: отвлекать Небесного императора от дел тоже считалось проступком.

Старший часовой вернулся в третий раз, на лице его было растерянное и вместе с тем испуганное выражение. Ли Цзэ хорошо знал, отчего у солдат или гонцов бывают такие лица. Это предвестник поражения или дурных вестей. Так и оказалось.

Старший часовой сложил кулаки и доложил:

– Нарушитель уже на подступах к Небесному дворцу. Солдаты не смогли с ним справиться.

– Так позови кого-то из богов войны, – раздражённо велел Ли Цзэ. – Младший бог войны Шанцзян-Цзинь, я знаю, в Небесном дворце. Не отлучаться же мне самому по таким пустякам?